— Бронебойный!
Это я пока мысли всякие в голове гонял, уже и гильзу достал, и даже обе запихал в ящик специальный.
— Есть!
А вот получается, что пока мы ведём огонь из главного, мне вообще присесть не на что? Снаряды-то прям под сидушкой…
— Стоп! Выстрел!
Я уже и привыкать начинаю. А круто их в Амстердамской школе учат, Эмме словно подменили. Где та соплюха, что у меня на шее ревела? Взгляд стальной, движения выверенные. Красота. Голос командирский! Валькирия голланского розливу…
На этот раз Эмме выцелила противника, с которым великокняжеский «Святогор» рубился. И уж не знаю, специально или совпадение, но она ему манипулятор со щитом начисто отстрелила. И «Святогор» в два удара доломал противника.
— Берегись!
Хаген как-то странно дёрнул машину, и мимо нас пролетело стальное торнадо.
Ох ты ж, на нас высочайшее внимание обратили! Лучше б, конечно, без этого обойтись. Я уж не знаю, что там за торнадо, и что оно СБШ может сделать, но лучше не проверять.
— Фугас! Синий ободок!
— Есть! Готово!
— Стоп! Выстрел!
Теперь башня была задрана вверх и выстрел воткнулся прямо в одну из гондол поднимающегося дирижабля. То ли у Стального Ветра щиты просели, то ли он вообще только переднюю полусферу контролировал, но рвануло знатно. Катамаран повело в сторону, и он начал снижаться. От нашего стола к вашему!
— Фугас!
— Есть! Готово!
— Стоп! Выстрел!
Похоже, Эмме решила добить летающую махину.
И, похоже, англичанин уже не мог защитить этого колосса. Вновь рвануло, и теперь снижение дирижабля больше напоминало падение.
Как в сказке, когда время замедляется, дирижабль медленно грохнулся на землю, и его поволокло в сторону. А потом одна из гондол лопнула, и из-за неё взмыла фигурка мага.
— Иди сюда, маленький! Я тебя не больно убью! — завыло над равниной.
Белая Вьюга! Её же в шагоходе слышно! Ни хрена себе, она орёт! Голос был такой, словно им говорила сама зима. Стылый, ветреный и — да, очень громкий.
— Иду! Раз ты сама меня позвала! Иду!
Ага, и ответ такой, словно наждаком по ушам…
Нам надо наружу!
Зачем?
Надо! Не спорь!
Э-э… хорошо.
— Эмме, Хаген, дальше без меня!
Я открыл верхний люк. Ох, мать твою, холодно!
Ну, вот я тут, дальше?
Можно я порулю?
Давай!
Зверь мягко забрал «поводья», оставляя мне возможность только смотреть. И слава Богу, а то я бы обосрался от страха. Этот отморозок просто прыгнул с башни вниз. Прямо в снег. Уже на лету обернувшись медведем, Зверь понёсся в сторону схватки двух Великих Магов.
Я тут самый сильный!
Ты больной! Меня размажут!
Ха! Я в тундре самый-самый! Это мои снега! Я самый сильный! Я самый…
Пока мы неслись в драку, я заметил, что с каждой мантрой «Я самый…» у медведя начинали светиться когти! И, кажись, и из пасти голубым сияет… Видимо, зубы… Ой, мама!
Шкуру крепкую давай!
Есть!
Уже второй раз за сегодняшний бой я только подчиняюсь.
Ты и я — самые!!! МЫ — САМЫЕ!!!
А вот теперь вместо красноватого свечения щита меня окутывало переливающееся сияние. Как северное. Со стороны, наверное, обосратушки…
По крайней мере Стальной Ветер нервно оглянулся на меня и долбанул уже привычным стальным торнадо. Которое, Зверь… отбил. Просто отбил лапой хрень, от которой Хаген в СБШ уворачивался, не желая, чтоб по нам попало.
— Что ты такое⁈ — О! Теперь англичанин уже со мной разговаривает?
— Я тут самый сильный!
В последний момент Зверь прыгнул, пропуская какую-то фиолетовую кляксу, которую кинул в нас маг, и рухнул на тело Стального Ветра. Вернее, на его щит, поскольку до тела мы сразу-то не достали. Мы повисли в полуметре от тела мага, и Зверь принялся рвать когтями серебряный щит, который… поддавался нашим синим когтям.
— Я самый сильный! Да-а!
Я внутри беснующегося медведя впервые видел, как голой силой продавливали щит архимага. А то, что это был один из Двадцатки, добавляло сюрреализма. Стальной Ветер, судя по вытаращенным глазам вливал всего себя в щиты и… и этого не хватало! С другой-то стороны его Белая Вьюга грузила! Вот синие когти мелькнули уже в считанных сантиметрах от его лица…
— Я сдаюсь! Вьюга, убери его! Я сдаюсь! Убери своего зверя!
— А он вовсе и не мой. Но если ты просишь… Илья… не убивай его… Хотя покусать можно…
— Я сдаюсь!!! Сдаю-ю-юсь!
Ну что? Добьём? – голос зверя был как-то неожиданно равнодушно спокоен. Словно это не он только что буйствовал.