Вышел к Хагену.
— Букет-то купил?
— А про букет тут ничего не написано…
— Да ядрёна колупайка! Как свататься-то без букета⁈
— А… Я кольцо купил и шаль шёлковую…
— Шаль! Ну, допустим, в качестве подарка — ладно. А букет… О! Знаю я!
В оранжерейке, связывающей новый и старый дома, матушка высадила цветы. Всю зиму там было тепло, и кустики роз дружно зеленели, а к Пасхе покрылись мелкими душистыми розочками. На пару белых кустов я варварски и покусился, срезав девять веточек. Обвязал розовой атласной ленточкой из комода.
— Пойдёт! Уж всяко лучше, чем с пустыми руками. Держи!
Почему-то все эти приготовления привели Хагена в этакое предобморочное состояние. Я вложил букет в его неожиданно холодные пальцы и ободряюще похлопал по плечу:
— А ну, давай не ссы! Не страшнее боя против Стального Ветра!
— Да уж как сказать… — пробормотал Хаген, но дышать начал активнее. Даже где-то слишком.
Так мы и вошли в большую столовую — Хаген с букетом и я с книжечкой (убейте меня, я столько за раз выучить не смогу!).
— Ну вот! А мы уж хотели за вами идти узнавать — не случилось ли чего… — начала матушка и осеклась, поскольку я, во всём своём парадном великолепии, прошествовал к камину (печка при магическом контуре не шибко-то и нужна была, но маманя любила иногда поглядеть на открытый огонь). Сейчас камин, понятное дело, стоял холодный, но я, в строгом соответствии с инструкцией, протянул к зеву топки руки, как бы греясь. Хаген тем временем (тоже по инструкции) встал, привалясь к дверному косяку, а я начал:
— У вас товар, у нас купец!
— Ох ты ж! — ахнула маманя.
А я заглянул в книжечку и бодро продолжил:
— Прослышали мы, что у вас есть золото колечко, а у нас к нему — серебряная сваечка!
Серафима смотрела на нас круглыми глазами, а Марта вообще ничего не могла понять. Батя тихо усмехался в усы, зато маманя — как начала чесать, как по писаному! Я только и успевал ей ответы подходящие в книжечке находить. Наконец дошли до прямых вопросов. Дескать, готовы ли они девицу-красу ненаглядную доброму молодцу отдать? И тут маманя говорит:
— А мы сейчас её и спросим. — И обернулась к Марте, которая смотрела на всё как на непонятный спектакль. — Что, Марфушенька, как тебе добрый молодец? — маманя ткнула рукой в Хагена. — Хорош ли жених или другого будем поджидать?
— Жених? — пролепетала Марта и покраснела, натурально как маков цвет.
— А чего ж? — картинно удивилась маманя. — Или ты век бобылкой вековать собираешься?
Я думал, что Марта сейчас подскочит да убежит совсем. Но она, потупив глазки в стол, сказала:
— Хорош.
Вот тут пошла радость, ликованье, благословленье иконами, которые (оказывается) маман давно уж заготовила, Марте колечко одели, шаль шелковую накинули, букетик вручили — да по рюмочке-другой за это дело приняли. Матушка, конечно, опознала в цветочках свои розы, и шутливо толкнула меня в бок:
— Ох, Ильюшка, хулиган-разоритель! Но для такого случая — прощаю.
Теперь осталось день венчанья у батюшки назначить, и желательно б поскорее, покуда у нас Пасхальные каникулы не закончились.
БОГАТЕНЬКИЕ БУРАТИНЫ
Для меня было немного странновато, что Хаген ни словом не обмолвился о том, чтобы своих родителей на свадьбу пригласить. Так-то рассудить — отчего нет? В тюрьму и то на свидания ездят, а вассалитет (или опекунство по-нашему) — совершенно ведь другой коленкор!
Но я со своими ценными соображениями не лез. Мало ли, как там у них устроено? Может, родители не очень-то невесте из простонародья обрадовались бы? А может, и не одобрили бы, что Хаген теперь в Иркутском казачьем войске числится — на каком-то там особом счету, как на пуговицу ко мне пристёгнутый, но всё же?
В общем, с той стороны была полная тишина. Зато Хаген подошёл ко мне с другим вопросом!
— Фрайгерр Коршунов…
— Ну вот, опять!
— Извини, Илья Алексеич! Вопрос такой. Вот у нас меж Алексея Аркадьича подворьем и дорогой полоса земли есть ничейная. Я к голове сельской управы подходил, узнавал. Он сказал, что если Коршуновы не против, может мне её выделить.
— Вдоль дороги? — удивился я. — Так она узкая совсем, метров полста разве что.
— Зато длинная! Она ж аж до следующей улицы тянется! И на огород, и на сад более чем хватит. А при желании даже прудик можно организовать.
— Эк тебя, братец, на хозяйство растащило!
— Это не меня. Это Марту. Но суть не в этом. Мы бы хотели построиться рядом с вами, а других вариантов нет. Так вы не против?