— Ну да.
— Во-первых, молодой человек, я почувствую это по задержкам ваших ответов. А во-вторых, вы всё равно не знаете, какие ответы я сочту правильными.
— Ты глянь, какая хитрая! – оценил Зверь, и началась довольно долгая беседа.
Причём вели её два белых медведя.
По большому счёту, госпожа-психологиня попросила зверя рассказать всю историю с самого первого обращения и до сегодняшнего дня. В подробностях. С историей нашего притирания друг к другу. С отношениями внутри семьи и к окружающим.
С наводящими вопросами.
Некоторые ответы её, по-моему, обескуражили. В частности, когда на очередной вопрос о Серафиме Зверь сказал:
— На это я не буду отвечать. Это слишком личное.
— Но речь идёт о женщине, которая находится в непосредственной близости…
— Речь идёт о моей жене. Или вам больше нравится слово «самка»? — Зверь придвинулся чуть ближе к медведице. — Не валяйте дурака, сударыня, мы ведь с вами и люди тоже. Так что это — слишком личное. Мы не будем об этом говорить.
Потом мы ещё немного побеседовали, обратившись обратно людьми. И даже пили чай — видимо, для создания атмосферы большего уюта и доверия.
— Итак, каков ваш вердикт, доктор? — шутливо спросил я в конце встречи.
Но она ответила очень серьёзно:
— Мне нужно обдумать кой-какие моменты… Но в целом впечатление очень благоприятное. У вас на удивление гармоничный симбиоз.
— А бывает иначе?
— А как же! Бывают весьма и весьма сложные случаи. Когда две ипостаси личности не могут смириться с существованием друг друга. Когда категорически расходятся во взглядах на различные жизненные обстоятельства. Когда завидуют друг другу, не понимая, что они едины. Хорошо, если человек в такой ситуации догадывается обратиться за помощью. Тогда исход благоприятен. Мы работаем. И довольно успешно. А вот если нет, — она вздохнула, — бывает всё очень плохо.
— В общем, мы молодцы?
— Молодцы, ещё какие! Учитывая, что у вас не было наставника — отличный результат.
— Кстати, — мы уже покидали кабинет, и мне вдруг пришла в голову мысль, — могло быть так, что всё прошло сравнительно спокойно, потому что у меня перед глазами уже был пример высшего оборотня?
— Был пример? — Она закрыла кабинет и живо ко мне обернулась. — И какого же он рода?
— Князь Багратион. Из рода волков. Мой друг.
— Волк? — она высоко подняла чёрные бровки. — И после обращения… вы продолжаете с ним общаться?
— Конечно, он же мой друг!
Мы пошли по гулкому коридору.
— Видите ли, медведи и волки — они, некоторым образом, конкуренты в естественной среде.
— Но мы ведь не вполне животные, не так ли? Наша сила в разуме, а не только в инстинктах.
— Это ваша старая установка?
— Так моя мать обычно говорила тем застрявшим в звериной форме волчкам, которых ей время от времени привозят.
— Ах, Евдокия Максимовна! Да-да, поразительная женщина! — психологиня вдруг осеклась и быстро взглянула на меня. — Извините, пока я не должна вам ничего говорить.
— Не надо извиняться. Не должны — значит, не должны.
Мы подошли к лестничному пролёту. Ей нужно было наверх, а мне вниз, тут мы и раскланялись, пожелав друг другу всего доброго.
13. МЕДВЕЖЬЯ ШКОЛА. ПРОДОЛЖЕНИЕ
ЛИЗА И ИРИНКА
Однако разговор о матери всколыхнул во мне тщательно подавляемое желание пообщаться с родными, и назавтра, выполнив очередные тесты, я спросил у своего провожатого:
— Могу я хотя бы посмотреть, как проходят пробы? Соскучился уж по своим.
К моему удивлению, он сразу кивнул:
— Ты мозешь, однако! Для тебя секрета нет. Посли, тут недалеко. И мне как раз туда надо.
Субоптей повёл меня в один из корпусов. Мы свернули в боковой коридор, прошли немного и начали подниматься по лестнице.
— А снаружи, вроде, нет в этом месте здания?
Субоптей посмотрел на меня лукаво:
— Хитрый ты! Больсой Зверь, умный. Это спрятано в горку, стоб с плосядки внизу не видно было, сто мы смотрим.
— Ах, вот оно что!
— Сам догадаесся, какой главный способ зверя вызвать?
Я вспомнил свой опыт.
— Страх, пожалуй. Нет, не страх — чувство опасности. И ярость.
Наставник прищёлкнул языком.
— Сообразаес ты, да! Так и есть.
Я усмехнулся.
— Кто-то из наших уже отсеялся?
— К созалению, да, — он распахнул дверь и пригласил меня в наблюдательное помещение, — твоя матуска.
Она сидела тут же. Насупленная, как мышь на крупу.
— Не расстраивайся, Дуся, — мягко улыбнулся Субоптей. — У каздого селовека свой путь.