К слову, выглядел Накашидзе действительно — краше в гроб кладут. Бледный, от любого резкого звука дёргается.
— Ты присмотри за ним, Серго. Нам тут ещё психических срывов не хватало!
— Так за тем и позвал. Сейчас мяса съедите вместе — это обязательно! Потом вином заполируете, и его отпустит. Даже, может, рост во владении зверем получит — такой здоровенный зверь, как ты, у него в приятелях.
— Так я пока и не в приятелях.
— Барсу об этом знать не надо. Там, эти, разные тонкие материи.
— Тебе виднее.
— Заранее спасибо, — он хлопнул по плечу меня и ушёл опекать Накашидзе.
А на «Клопике» ехали князь Дашков и Есения Боброва. Последняя делала независимый вид и «Вообще, господа, клятва Гиппократа настоятельно требует от меня убедиться, что с вами после дуэли будет всё нормально, и не наступит никакой откат!» Но взгляды, что она периодически кидала на Михаила, лично мне яснее ясного давали понять, что едет наблюдать она за вот этим конкретным парнем. А другие её особо и не интересуют.
Ну и Бог с ними! Лишь бы на здоровье.
И что вы думаете? По прибытию обнаружилось, что столы уже практически накрыты, фон Ярроу стоит у мангала, а весь наш женский цветник изволит скромно попивать чаи. Только что платочком не машут, встречая.
— Колись, болезный, ты предупредил? — Я толкнул в бок Витгенштейна.
— Естественно. Ты что? Мне бы Соня сразу голову открутила. А она, знаешь, мне дорога, она у меня последняя!
— Целуй! — Сима требовательно протянула мне руку. Я, естественно, приложился. Что я — ненормальный, жену не поцеловать? Тем более такой повод! Муж живой и невредимый домой с дуэли явился!
Пока Сокол представлял всех пришедших, пока рассаживались, подоспели и кофе, и вино, и мясо. Наши противники (да и Дашков, кстати) сначала немного потерялись — не каждый день сидишь за одним столом с великим князем, его супругой и друзьями.
Дамы, конечно, потребовали всяческих подробностев, и конечно, Петя не подвёл. В его изложении это эпических размеров сражение совершенно затмевало и Куликовскую битву, и Ледовое побоище одновременно. А самое смешное, что проигравшие вставляли такие уточнения, что если бы это было правдой, богоспасаемой Российской империи совершенно не понадобилась бы армия. Мы с Михаилом на пару справились бы совершенно спокойно.
Мы самые!
Это, конечно, но не настолько же!
Это да, но жаль, а?
Ага!
— И тут я чувствую, что теряю равновесие, сверху громадный переливающийся синим медведь ревёт. Вот-вот голову открутит! Снизу камень в ноге плавиться начинает…
— Это что? Я как этого мишку увидал, мой зверь, меня сразу с арены унёс! Так вообще ничего и сделать не смог!..
— Ха, господа, а вас никогда заживо не жарили? Абсолютно новые для меня ощущения! А я, слава Богу, третий год в штурмовиках служу и думал, что всякое видел! Но чтоб одновременно — я подчёркиваю, одновременно! — меня льдом запредельной силы и огнём такой же силы… Это, я вам скажу…
Вспомнив просьбу Серго, я взял самый большой шампур с мясом, бокал с вином и подошёл к Накашидзе.
— Господа, позвольте поднять тост за всех здесь присутствующих! И пусть эта глупая дуэль послужит нам началом если не дружбы, то, как минимум, отличных взаимоотношений! В знак этого предлагаю разделить этот шампур на всех. Так сказать, мясо на брудершафт!
За спиной гурийца Багратион показал мне большой палец.
Ну и славно!
20. ПОСЛЕДСТВИЯ
ПОСИДЕЛКИ
Постепенно вечер вползал в свою сытую и ленивую фазу. Расправились с десертом, мы приняли по рюмочке сладенькой наливочки (как выразился Толстой, «на ход ноги») — и трое дуэлянтов-супротивников откланялись.
— Михаил, вы с нами? — спросил Накашидзе, проживавший, оказывается, в соседней с Дашковым комнате.
— Не ждите меня, господа! Я ещё задержусь немного, — отнекался тот. — У меня… некоторым образом, есть ещё дело…
А сам глазами в сторону женского собрания стреляет. Девочки наши сбились в уголок гостиной на двух диванчиках, благосклонно приняв в свой кружок и Есению, и вовсю обсуждали возможные имена для будущих младенцев. Тема была более чем актуальной — прибавление ожидалось и у Багратионов, и у Марты с Хагеном. Да и нам можно бы подумать, хотя я наивно полагал, что думать тут особо нечего — если родится второй малец, назвать в честь второго деда, а если девочка… Впрочем, тут пусть Серафима решает, в прошлый раз я имя давал, теперь её очередь.