Что же касается Тышздецких и Юсуповых, то Иван клятвенно уверил меня, что ни те, ни другие нашу семью не побеспокоят. После безобразной сцены на последней дуэли роды знатно меж собой сцепились, и если Тышздецким не хватало веса при дворе, компенсировали они это врождённым гонором. В общем, началась клановая война почище, чем у Монтеки с Капулетти. А нам осталось только на бережку сидеть, поглядывая, как мимо проплывают трупы.
Элечку Юсупову папаша, во избежание, из университета забрал. Ходили слухи, что он, вроде бы, хотел спешно выдать её замуж, но что-то там расстроилось. Мне это неинтересно было, если совсем-то честно.
Больше меня радовало заверение Ивана, что моему дому назначена охрана, и её невидимость лишь свидетельствует о том, что дело своё ребята выполняют хорошо.
СВЯТКИ
Потихоньку подошло к концу первое учебное полугодие, вторая половина декабря была, как положено в высшем учебном заведении, наполнена экзаменами и зачётами, которые я частью сдавал, а частью принимал.
Торжественно встретили Рождество. Наши иркутские практически полным составом на праздники в Кайеркан поехали, а я подумал, что для женщины, беременной двойней, тяжеловатое это будет испытание, и в Новосибирске остался. Так что мы с Симушкой встречали праздники в большом дружеском кругу.
Свадьба Петра и Сонечки была назначена сразу после Святок. Девочки нынче планировали посидеть тихо-мирно, почти по-домашнему, поскольку Маша ещё сильно к ребёнку привязана, а Даша с Серафимой не особо легки на подъём.
Но это ведь не значило, что мужская часть компании тоже будет сидеть на попе ровно? К тому же рождественские каникулы оставляли нам некоторое пространство для манёвра. Времени — навалом. Можно и подурить.
СОБРАНИЕ
— Господа, я созвал вас на торжественное собрание, посвящённое предстоящему проведению моего мальчишника. — Витгенштейн был взволнован и одухотворён. Короче, его несло.
— Петя, ты что — по папиной просьбе в канцелярских комитетах пересидел? — заботливо приобняв его, спросил Серго.
— В смысле?
— В коромысле, как говорит наш друг Илья! Ты чего такими длинными и… э-э… приглаженными фразами вдруг разговаривать стал?
— Не знаю. Может, боюсь я? Вам — хорошо, отстрелялись уже, а мне ясно-понятно намекнули, что если повторится хоть что-то их ваших мальчишников… — Петя горько вздохнул, — ушлют куда-нибудь на Аляску, золотодобытчикам лопаты продавать и чеснок учитывать.
— Почему чеснок? — не выдержал Михаил.
Князь Дашков как-то незаметно и органично влился в нашу шайку-лейку, разбавив своей огненной непосредственностью уже привычный круг.
— Цинга там у них — постоянное явление. А чеснок и лук — первое средство от цинги, — пояснил Петя. — Туда его аж кораблями везут, и всё равно в прибыли остаются.
— Поня-ятно, — протянул Дашков. — А почему на месте не выращивают?
— Да я-то откуда знаю? Я что — агроном, сын агронома?
— Просто интересно человеку, чего ты дёргаешься? — Иван отпил кофе. — Ты давай от главной цели не увиливай. Итак, у тебя планируется мальчишник. Поскольку две основные темы мы для такого случая уже исчерпали, а повторяться — моветон, остаётся ещё одна нераскрытая тема. Но, боюсь, нам за неё головы пооткручивают. Мне — так точно.
— Это какие ещё темы? — не выдержал Дашков. — Мне же тоже предстоит, хм… Я надеюсь…
— О! У вас с Есей?.. — оживился Пётр.
— У нас всё нормально, — сразу отбрил его Михаил, — но сейчас пока рано о чём-то говорить. Ты вот о своих планах ещё не рассказал, а Иван про три этих темы недоговорил.
— Ну с темами всё предельно понятно. Традиционные моменты мальчишника — это пьянка, — Сокол ткнул пальцем в себя, — разгульная драка, — палец ткнулся в Багратиона, — осталось последнее, чего не было ни на одном из перечисленных мальчишников: легкодоступные девицы. Была одна стриптизёрша, так её Серго зарезал, пока торт делил…
— Да ну! Обалдеть! — выпучил глаза Дашков.
— Не было там никого! — возмутился Серго.
И, что характерно, кричали одновременно.
— Ладно-ладно, не горячись, Серго, не было — так не было! — Иван примирительно поднял ладони. — Забыли!
— Ваня, ты дошутишься! — сердито рыкнул Багратион.
— Всё, всё, извини. Но, возвращаясь к мальчишнику — господа, я категорически не согласен применить последний из оставшихся вариантов. Мне моя жизнь дорога. Погибнуть за Россию — пожалуйста, а вот быть замороженным женой из ревности? Я отказываюсь. Совсем не геройская смерть, вы не находите?