— Погодите, так у вас же бронь? Какая война?..
— А всё! Трое детишек у меня! И бронь моя улетучилась. А выслуги в шесть полных лет у меня нет, так что, случись какая заваруха — я в первый же призыв попадаю.
— Ай-яй-яй! — всплеснул руками Владимир Евстигнеевич. — Как же мы без вас?
— Поэтому и хорошо бы подыскать запасных учителей. Да из старших парнишек хорошо себя показали четверо, их смело можно наставниками по пению в младшие отделения ставить.
— Да-да-да, это я помню… Но кого-то с опытом тоже бы желательно…
В таком вот ключе у нас с ректором состоялась беседа. И отнёсся он к моим словам весьма и весьма внимательно — и к мальчишкам присматриваться воспитателей попросил, и наставников по горловому пению из Монголии выписал. И неплохие такие дядьки оказались, по-русски без затыков говорят, поют отлично, я послушал. Ещё бы им с нашей писаниной разобраться — цены б им не было…
Так рассуждал я (мысленно), заполняя в преподавательской комнате очередной журнал. Педагоги меж тем решили попить чаю, не утруждая себя походом в столовую, и чаёк уже по чашкам разлили.
— Илья Алексеевич, вы с нами? — деловито спросила рослая Агния Порфирьевна, наша геомагия. — Евгений Борисович нынче балует нас гостинцем от супруги, домашним пирогом. С вишней!
— Отчего бы и не присоединиться, коли с вишней, — улыбнулся я, заполняя последние строки.
И тут в преподавательскую ворвался штабс-капитан Сергеев:
— Господа, у меня пренеприятное известие!
— К нам едет ревизор? — усмехнулся физкультурник Беклешов.
— Я прекрасно понимаю вашу иронию, Павел Геннадьевич, но увы — нет. Российской империи объявлена война!
— Это кто ж такой охреневший?
— Павел Геннадьевич, тут дамы! — благородным басом укорила физкультурника геомагиня.
— Пардон, простите великодушно, вырвалось. Привычка к общению в сугубо мужском обществе изрядно портит лексикон.
— А знаете, Павел Геннадьевич, я, в принципе, с вами согласна, — Агния Порфирьевна невозмутимо наполнила ещё одну чашку. — Садитесь, штабс-капитан. Расскажите подробней: кто же это такой… наглый?
Дорогие друзья, старт шестого тома прямо сейчас!
Пока пишется…
А тех, кто любит читать только законченное, мы приглашаем в наши замечательные циклы — пока пишется следующий том))
«Хроники Белого Ворона» —
наш самый выпестованный первый цикл, про то, как порталами со Старой Земли на Новую уходят люди. И мы с мужем и близкими в том числе. Как вокруг нас формируется община и вырастает в маленькое, но очень гордое баронство. Это мир, в котором правит магия. А в остальном цикл, как и всё у нас — про людей, их хорошие и плохие стороны, и в нём хватит места войне и миру. https://author.today/work/209452
«Пожарский»
Шикарное альт-историфеское фэнтези, которое немного маскируется под боярку. Перечитала сама только что**. Смело могу рекомендовать))
https://author.today/work/337852
**Да, мы время от времени перечитываем собственные книги. Потому что они нам нравятся. Время проходит, детали стираются, читаешь почти как новое. С удовольствием!
Потому что смысл вообще писать то, что потом сам не хочешь открывать?
«СССР: вернуться в детство»
Начало восьмидесятых, мне пять лет, и я до ужаса боюсь надвигающейся катастройки и пытаюсь найти пути решения, чтобы помочь хотя бы самым близким. Потом масштабы расширятся. Потом придёт Вовка, известный ходок по мирам. Потом будет экшен. Но в первой книге всё очень камерно и уютно. Советское детство, 1981 год.
https://author.today/work/303862
«Маша и Медведь»
Жила-была девочка Маша. И был у неё приёмный папа, огромный медведь по имени Баграр. Всю сознательную жизнь Маша переживала, что маг она слабый до невозможности, и по папиным стопам пойти никак не сможет. Пока не выяснилось, что это, оказывается, мир был не тот!
https://author.today/work/317586
«Не все НПС попадают»
Цикл, которому никто не может дать жанрового определения. Жизнь и приключения в виртуальной реальности. Не потому, что любишь игры, а потому, что выйти из него ты физически не можешь.
https://author.today/work/166695
«Солнце моё» — двухтомник.
Фантазия на тему: как оно всё могла бы быть, если бы мы с Вовкой встретились на двадцать лет раньше. Про любоф, ага. Немножко в декорациях производственного романа. В антураже самых махровых девяностых.