Не стоило и рассчитывать, что десятичасовой курьер домчит меня до самого мех-табора (это если немножко на старинный манер расположение механизированного отряда переиначить). Но выгрузка в небольшом городишке с не вполне приличным маньчжурским названием (что-то про хунь да сунь, как у них обычно), в котором квартировал штаб армии, мне подходила даже больше. С разгрузки я скачками пронёсся на местный рыночек (где по случаю военных действий порядочно взлетели цены, да и похрену!) и закупился как следует — проставиться-то по случаю присвоения титула надо? Сговорился и с довольными продавцами, чтобы мне сразу всё в часть и доставили, и даже приехал с ними. Но… тут начались определённые трудности.
ЗАДУШЕВНЫЕ БЕСЕДЫ
— Ну что, Коршун, придётся мне к тебе теперь «ваша светлость» обращаться…
— Пока я под вашим командованием Никита Тимофеевич, прошу: просто по званию. — Я почесал затылок. — Я к этим светлостям сам ещё не привык. И вряд ли скоро привыкну.
— Ну и ладно тогда. — Атаман прошёлся по своей палатке. — Чего пришёл-то?
— Так просьба у меня имеется, даже не знаю, как подступиться…
— О как, Коршун язык проглотил? — рассмеялся атаман. — Никак, дело серьёзное!
— Тут как посмотреть. Вроде и пустяк, а всё ж таки обидно. Я на рынке сторговался, еды-питья привёз. Ну… для казачков, что нас прикрыли, отдариться. Да перед нашими проставиться. Всё ж государь земелькой пожаловал. А особисты телегу с алкоголем не пропускают, говорят — спаивание войск. Какое ж спаивание, ежели там народу цельный полк! Только по чарке и достанется…
— Телега! Эва! Это ты братец, изрядно приуменьшил! Там не по чарке, а по четушке, а то и по сороковке станет. — Атаман поднял какую-то бумажку. Вчитался. — И не телега, а три телеги! Коршун! Зачем врать-то?
— И ни капли не соврамши! Остальные две с провиантом!
— Широко гуляешь.
— Так это простой казак Коршунов парой ящиков проставиться должен был бы, а я ж теперь цельный герцог получаюсь. Приходится соответствовать, ядрёна колупайка!
— Соответствовать! Красиво заворачиваешь, Коршун!
— А то ж! Лучшего набрал — колбас копчёных, кур печёных, закусок всяких — при такой еде поди-ка захмелей!
— Эх, вкусно рассказываешь, — засмеялся есаул, заполнявший за угловым столиком какие-то бумаги, — хоть иди к какой-нибудь компании прибивайся!
— Так зачем ходить⁈ Когда мы отцов-командиров обделяли⁈ Оно там даже сразу в отдельные ящики составлено.
— Ага, — атаман ещё раз вчитался в бумажку, — а почему в записи нет?
— Не могу знать! Мож, утаили, ироды?
Оно конечно, разрешение на провоз я получил. И даже не сколько за «смазку» в виде коньяка и закусок, а просто так, потому что герцог атамана попросил… Это мне уже потом канцелярские шепнули. Мол, «не задрал нос Коршун! Не зазвездился! Пришёл и по-простому попросил…»
Но лично мне эта версия кажется слегка притянутой за уши.
Явление нештатного провианта было встречено в расположении механизированного отряда с великим энтузиазмом. Однако ближе к линии боевого соприкосновения крестьяне ехать боялись. Могу их понять.
Впрочем, эта беда — для нас вовсе и не беда. Мы живо покидали в «Пантеру» короба да корзины и, пользуясь остатками отпуска, почапали до пластунов. Зато как они на нас смотрели, когда из люка начали выгружаться приятные гостинцы!
— Ты глянь! «Пантеры» рог изобилия открыли! — зубоскалили казачки.
— А мы уж думали, позабыл про нас герой! — Есаул лично вышел встречать.
— Никак нет, получите — распишитесь! — Я высунулся в боковой люк. — Заодно титул мой обмоете.
— Эт какой же? — удивился есаул.
— Герцог я нонеча.
— Чего-о? Шуткуешь, сотник?
— Никак нет, какие уж тут шутки-то? Император германский вручил.
— А наш? А наш император, что ж?
— А наш смеяться изволил и по плечу меня хлопал. Зато изрядно одарил землицей. Такая вот коллизия образовалась!
Есаул вытянулся во фрунт.
— Тогда, мои поздравления, ваша светлость! Это ж надо! Кому рассказать — не поверят же!
— Сам в перманентном обалдевании пребываю. Короче! Вам, ребятки, не хворать. А мы опять в тыл.
Я захлопнул люк с скомандовал:
— Па-аехали!
СВОБОДНЫЙ РЕЙД
— Вы там не особо геройствуйте, хватило уже. — Атаман выдавал нам задание на «свободный рейд в тылу противника» и морщился, словно от зубной боли. — Нет у меня никакого желания потом по шапке получить, что его светлость герцога Коршунова не уберёг.