— Сейчас попробуем!
Хаген принялся дёргать рычаги, мало-помалу выдирая намертво застрявшую «Пантеру» из-под «Кайзера». А тот, честно скажем, вёл себя странно. То начинал топтаться на месте, то суетливо тряс передними приподнятыми опорами, то ставил их на землю.
— Странный он, — Пушкин пристально следил за движениями германского шагохода, — дёрганый какой-то. Не пойму смысла — чего на месте топчется? Допустим, не стреляет, неудобно ему… Так он вообще ничего не делает! Вот это что за судороги?
— Щас-ща-а-ас, — Швец начал тонкую настройку основного калибра, — щас мы его осчастливим, все судороги враз закончатся!
И вдруг из динамиков «Кайзера» на весь лес женским голосом раздалось:
— Прекратите бой! Пожалуйста! Мы не враги, прекратите бой…
— Сначала слезь с меня! — ответно прорычал в громкоговорители Хаген.
— Мы не знаем как! Мы есть плохо управлять машина.
— О как! — Мы переглянулись.
— Ну, допустим, это правда (что в самом деле бред полнейший). — высказал общую мысль Швец. — Дамочка угнала шагоход?
— Да хрен бы знал… — опоры «Кайзера» снова задрыгались. — Да не ёрзай ты! — гаркнул я в рупор. — Этакой дурищей вомнёт нас в землю! Откапывайся потом.
— Это если «Кайзер» нас не расплющит, — с некоторым опасением добавил Пушкин. — Что-то я не в настроении ставить сегодня эксперименты.
Нда-а-а, ситуация…
— Хаген, ты сможешь его с нас убрать?
— Если сесть за рычаги «Кайзера»?
— Ну да.
— Смогу, конечно, там особо ничего трудного-то и нет, переносишь вес…
— Ты мне мозг не выноси! — перебил я его. — Давай вдвоём выйдем и снимем эту дуру с «Пантеры». Это ж надо так вляпаться! Кому рассказать — засмеют!
— Давай… — с сомнением протянул Хаген.
— А если это уловка? — усомнился Швец. — Может, они уже на броню выбрались и только вашего появления ждут, чтоб расстрелять?
— Тем более, надо скорее шевелиться, пока они не чухнулись! — Я живо отстегнул ремни. — Давай! Ты вправо, я влево! На счёт три! И!..
Мы по команде выскочили из шагохода. Но по нам и вправду никто не стрелял. Громадная машина скрежетала железом, но с нашей «Пантеры» слезать категорически отказывалась.
— Люк кормовой открой! — проорал Хаген.
Пауза, а потом женский голос произнёс:
— А как? Мы не знаем!
— Гос-споди… — Протянул фон Ярроу. — Дойдите до кормы машины и вручную поверните запоры!
— Хорошо, — ответил женский голос.
— У них что там, собрание благородных девиц? — я с сомнением прислушивался к слабому скрежету изнутри машины. — Или «Кайзер» бабам доверили? И настолько… малообученным?
— Это крайне маловероятная ситуация, — Хаген слегка сдвинул шлем на затылок. — Так не бывает. Ты же знаешь, в германских школах пилотов не учат девушек.
— Слушай, давай-ка я под щитами первый пойду, лады?
— Давай, Илья Алексеич, только осторожнее. Я вообще ничего не понимаю…
— Не ты один!
Я накинул на себя защиту, достал из кобуры револьвер и подошёл к люку. Скреблось.
— Мы открываем! — глухо прозвучало изнутри.
— Давай!
Бронедверь слегка дрогнула и приоткрылась на ладонь.
Они нас боятся. Сильно!
Это хорошо! Сколько их там?
Двое.
Двое? Всего?
Ага!
Я с натугой распахнул люк. Вот ни хрена себе толщина, не пожалели стали дойчи… За дверью стояли парень и девушка. В руке у парня был белый платок, которым он активно махал. Ага, вроде как сдаются.
— Мы сдаёмся! Не стреляйте! — что характерно, говорила опять девушка.
— Он у тебя что, немой? — я ткнул стволом револьвера в парня. Ни я, ни Зверь опасности в этих двоих не чуяли, но расслабляться было рано.
— Фридрих не говорит по-русски. Только я — немного.
Я повернулся назад.
— Хаген, тут твой соотечественник. Залезай — поболтаете!
— Яволь, фрайгерр.
Смотрю, у парня выражение лица изменилось. Что, для него что-то значит мой титул? В двери появился фон Ярроу и внезапно вытянулся во фрунт перед парочкой.
— Хаген, ты чего?
КАКИЕ ЛЮДИ!
— Майн Готт! Это принц Фридрих Вильгельм Август Прусский!
— И чего? Мы с тобой бабушке инкского императора ноги отрезали! — при этих моих словах девушка охнула и покачнулась, прижав ладонь ко рту. Парень бросил на меня возмущенный взгляд и придержал спутницу.
— Не мы, а ты, Илья! Ты на меня свои подвиги не растягивай!