Ага. А я-то, дурень, думал — шлемы! Тикали мы от них — там не до разглядываний было. Хоть и положили прилично.
— Это которые на пляже были? — стараясь не выглядеть уж откровенно тупо, переспросил я. Рассердится ещё раньше времени.
— Да. Я видела, ты многих убил. Давно их община не получала таких потерь. Хоть вы и сбежали, тенгу собирают трупы. Сегодня их удел — скорбь. Я хочу знать — как? — она нетерпеливо притопнула ножкой.
Всё, дальше резинить не будем…
— Они оказались не такими уж пуленепробиваемыми. Против пушки с саблей прыгать — это совсем до края глупости дойти надо.
— И весь секрет⁈ Они погибли от этого глупого нового железа⁈
— Извини, если разочаровал. А тебя спросить можно?
Голос японки стал мурлыкающим:
— Потом, пото-о-ом я обязательно отвечу на все твои вопросы, а сначала давай представимся.
— Хорошо. Коршунов Илья, сотник Сводного Дальневосточного механизированного отряда. — Я поклонился, впрочем, не сводя с неё глаз.
Девушка перестала улыбаться и прищурилась, отчего глазки её совсем в щёлочки вытянуло.
— Не дойч?
— Русский. А тебя как звать, красавица?
Она прижала ладони к щекам в почти детском восторге:
— Ой, как приятно! Краса-а-авица! — она протянула последнее слово. — Как давно меня так никто искренне не называл!
Что хочу сказать. Настроение у неё колеблется — чисто огонёк свечи на ветру!
Может, пусть лучше радуется, чем злится?
Пожалуй.
— Ну и зря, оченно симпатишная девушка, как по мне! — правда ведь! Как куколка фарфоровая.
— Спасибо! — Она встала и церемонно поклонилась. — Моё имя Айко, я ногицунэ.
Вот щас всё прям понятно стало! Ноги с чем там?
Девушка хихикнула. Кажись, я опять вслух подумал.
— Ты забавный! Молодой, сильный. — Она посмотрела на меня с внезапным подозрением. — Очень сильный! Но — забавный! Мне будет искренне жаль убить тебя, Коршунов Илья.
— Так и не убивай! Даже пробовать не надо. Не люблю с девчонками драться. Ты ж там ещё что-то спросить хотела?
Девица вновь села на камушек.
— Почему ты меня не боишься? От тебя совсем не пахнет страхом. Только тревогой. За друзей, да?
— Вот ты егоза… — усмехнулся я. — Я не боюсь тебя, потому что нет в тебе для меня опасности. Пока. А там дальше… посмотрим. Ежели жив останусь — так и бояться не надо. А погибну, так и бояться не буду.
— Хорошая философия! Мне нравится! Ой, ну вот почему этот противный Ёсихиса приказал убить вас? Не хочу-у! — и ножкой топнула.
— А ты обязана подчиняться? — Мне уже самому было любопытно. Кто этот Ёсихиса, и почему он отправляет молоденькую девушку на уничтожение СБШ?
— А как же? Мы должны ещё три приказа выполнить!
— Кто мы? Ты уж прости меня, красавица, но я совсем запутался. Уж если погибнуть от твоих рук, так хоть знать буду, зачем да почему…
— Законное право! Ёсихиса — второй генерал Великой Армии вторжения. Мне осталось ещё три приказа выполнить, и Древняя Клятва будет исполнена! — голосок торжественно задрожал.
— Вот так прям, с большой буквы?
— Да! — Она стукнула кулачком по коленке и сердито показала зубки. — И не надо насмехаться! Ты перестаёшь быть забавным! И становишься противным нахалом! А нахалов я не люблю. Они почему-то умирают рядом со мной. Очень быстро. Слишком быстро. Я даже наиграться не успеваю!
— А ты любишь поиграть? — Я, невзирая на весёлый голос, был предельно серьёзен. Генерал армии не пошлёт простую девушку убрать с доски «немецкого ронина». Значит она со-овсем непростая. Осталось выяснить насколько… — Давай поиграем!
— Во что? Тут нет ни доски, ни книг правил! — девица демонстративно огляделась.
— Так это же втройне интересней! Когда нет правил, можно делать что хочешь!
— Я-а-а-а?.. — её голос плыл, боролся с журчанием реки и побеждал его, словно вплетая в себя… могу-у де-елать что хочу-у-ю?
Да-а-а!
Я рыкнул отбрасывая бесполезный ППД, перед встававшей передо мной мощью. Вместо красивой (уж себе-то не будем лгать, очень красивой) азиатки — а точнее, вместе с ней, одновременно, вторым планом, что ли — начала проявляться лиса. Нет! Лиса! И даже не лиса, а ЛИСА!!! Неправильная какая-то, искажённая. Тварь щерилась пастью, окружённая, словно павлин, веером хвостов!
А теперь наше время!!!
ДА-А-А-А!
Как потом сказал Хаген, этим рыком их даже внутри шагохода оглушило. Они поэтому чуть и запоздали. Пока мотали головами, в себя приходя, пока «Пантеру» заводили, а правильней сказать — реанимировали…
А я… Вначале я взорвал камень, на котором сидела наша гостья.