Друг на друга Фридрих и Айко вытаращились, ровно дети малые:
— О майн готт! Это есть тот самый лиса! — возопил опальный принц. Видать, учил русские слова, молодец.
— Ух ты! Это же тот немецкий сёгун, который сбежал! — запищала Айко. — А где твоя огромная железная штука⁈ А можно на ней…
— А ну стоп! — рявкнул я. — Не военная часть, а цыганский табор на выезде! Не верещать! Глупых вопросов не задавать! Ты, — я ткнул пальцем во Фридриха, — взял словарь и учишь русский, десять страниц, чтоб от сих до сих! Нет, двадцать! Через три дня проверю. А ты, — я уставился на лису сверху вниз, — пойдёшь с Эльзой, она поможет тебе устроиться. Твоя задача: помогать на кухне. Чистоту, порядок блюсти! Марш-марш, чтоб я вас не видел и не слышал!
Сколько можно, в самом деле? Нянька я, что ли? Дайте хоть выспаться нормально!
ВОПРОСЫ ТЕХНИЧЕСКИЕ
С технарями пришлось разругаться в хлам.
— Послушайте, Илья Алексеич, — совершенно по-еврейски смотрел на меня старший техник (опять, кстати, Семёныч), — это ведь уже не шагоход, это одно название. Сами посудите: правый манипулятор вырван с мясом, система наведения повреждена до невосстановимого состояния, двигатель неоднократно пробит, магический контур нарушен! И это я молчу о множественных повреждениях обшивки.
— И тем не менее, машина дошла сюда своими ногами!
— Списываю это на ваше невероятное везение, потому что иначе как чудом я сию ситуацию обозначить не могу! Зачем вам такая морока? Спишите вы его в утиль, получите денежную компенсацию.
— Ловок ты, братец! На чём же я воевать буду⁈
— Да как все — на казённом! Дадут вашему экипажу «Святогора». Пожалте, три машины в весьма недурном состоянии в наличии.
— Э-э-э, нет, брат! Шалишь! Ушёл на войну, значит, на своей машине — а вернусь ни с чем? И компенсациями копеечными передо мной не маши! Положено по контракту восстановить — вот и восстанавливай! Нешто трофейных «Пантерок» нет? Не с чего запчасти снять?
Семёныч поморщился:
— Так ведь они все где?
— Где?
— На центральной рембазе! Туда сколько ехать! Да пока в том поле разберёшься — свалено навалом, «Пантер»-то в частях почти нету, некогда с ими разбираться…
— Значит, сами поедем! А машину чтоб не вздумали мне браковать!
В изрядно взвинченном настроении я побежал к атаману. Выбил у него запасной МЛШ — «Алёшу», двухместного, с такими я поднатаскался, пока мальчишек в университете петь учил — прихватил Хагена, и понеслись мы на центральную рембазу. Перед отбытием наказал:
— Фридрих! Вернусь, словарь проверю! А ты, вертихвостка, веди себя примерно! Никакого злостного вредительства не учинять. Тише воды, ниже травы чтоб!
— Яволь! — чётко ответил германский принц, а японка только глазками: мырк-мырк. Ох, понять бы мне, что сейчас и начнутся чудеса, да голова сильно пантерой занята была.
В общем, понеслись мы. Провозились три дня — туда-сюда дорога, да пока меж подбитых «Пантерок» нужные запчасти искали, пока снимали, да пока погрузку-доставку оформляли — не на себе же их переть!
Вернулись — а в нашем хозяйстве полный раздрай!
Нет, начну сначала.
Прибегаем мы с Хагеном на «Алёше», поставили его на запасной стоянке, пошли к своим… И на подходе ещё услышали возмущённые вопли Сани Пушкина. Кричал он нечто в духе «да невозможно же!» и «сил моих более нет!» Мы с Хагеном невольно ускорили шаг, переходя на бег.
— Кажется, эта шкодливая лиса допекла наших товарищей, — озабоченно высказался Хаген.
— Вот я ей задам! — посулил я в пространство, прибавляя скорости.
Крики нарастали.
— Что за шум, а драки нет⁈ — возопил я, влетая на площадку перед нашей палаткой.
Картина маслом, между прочим — стол накрыт под навесом, как будто для еды, а все вокруг стоят и голосят, только одна Айко хохочет ехидно, как это лисы умеют. Увидела меня, однако ж, сразу вид приняла приличный и безмятежный, жучка такая!
— Илья Алексеич! — воздел руки к небу Пушкин. — Ну это же невыносимо!
— Безобразие! — гневно присоединился Фердинанд.
— Невозможно терпеть! — поддакнула Эльза.
— Слава Богу, это наконец-то прекратится, — Швец держался спокойней всех, но, похоже, из последних сил.
— Тихо! — призвал всех я. — По порядку. Докладывай ты, Антон. А вы все сядьте, нечего подпрыгивать.
Расселись.
— Всё началось с того, — почти спокойно сказал Швец, — что в утро вашего отъезда Саня несколько опрометчиво заявил, что на каждую хитрую задницу у настоящего исследователя всегда найдётся свой болт с резьбой.