— Верно я полагаю, что на каждый следующий хвост лисе нужно больше времени и усилий?
— Коне-ечно! Спасибо, — Святогор принял у Эльзы чашку с чаем. — Первый появляется, когда дар пробивается, как у нас же, лет в двенадцать-тринадцать. Лисичка тогда совсем малосильная. А дальше — как пойдёт. Кто быстрее, кто медленнее. Айко вот до пяти хвостов за полторы сотни лет добралась. Талантливая девочка. Балованная только…
Конечно, Айко этот разговор слушала — немудрящее дело, сквозь стенку палатки подслушать. Мотала на ус или нет — неизвестно, но шкодить не перестала. Получала за это она и от папаши, и от меня. Самое забавное, могла ведь сопротивляться, но принимала наказание, словно так и надо. Всё-таки, есть у неё какой-то внутренний табель о рангах, и я в нем занимаю не последнее место…
ВОПРОСЫ ТЕХНИЧЕСКИЕ
О чём я за всей суетой рассказать забыл, так это о «Кайзере». Понятное дело, сдали мы его. Аккурат после того, как государь наш Андрей Фёдорович заявил, что такового шагохода у него в наличии нет, на следующий день и сдали. Потому что — ну зачем нам, в самом деле, этакая громадина? Пусть лучше наши Кулибины его под микроскопами рассмотрят, новинки германские выудят. Зато всем хорошая денежка перепала, даже Хаген остался доволен, хотя, по-моему, до сих пор о «Кайзере» жалел.
Пантеру нашу потихоньку восстанавливали. Сильно быстро не выходило никак, несмотря даже на то, что Швец и Пушкин пропадали на ремонтной базе с утра до вечера. Конечно, проставиться техникам пришлось, не без этого. Да я и не собирался жмотиться! Они прям молодцы. Привести к порядку настолько повреждённый шагоход — это дорогого стоит.
Самое забавное, что теперь «Пантера» стала полосатой, прям как настоящая кошка. Те дыры рубленые от огненных мечей технари заварили — вот и стал СБШ полосатым. Только вот пушки Рябушинского восстановить не удалось. Погибло оружие смертью храбрых. Вместо них мне с разбитого «Ратника» гранатомёт с ленточным питанием присобачили. Тоже неплохо, особенно по лёгким шагоходам да по пехоте.
И в этот раз шёл я из ремонтного бокса довольный и весёлый. Только веселье мне сразу же попортили. Какой-то гад припарковал «Святогора» впритык к нашей палатке! Что, вот именно тут приспичило? Другого места не нашлось? Он щас своими лапами таких дыр в земле наделает, что или закапывать, или спотыкаться кажный раз! Ща я кому-то устрою! Герцог я или погулять вышел?
— И кто это тут такой умный? А? — Пришлось орать, поскольку люки-то у «Святогора» закрыты, не услышат меня. — Эй! В «Святогоре»! Ау!
— И не зачем так голосить, Коршун! Нету там никого, — из нашей палатки выглянул Серго и сразу по своей привычке полез обниматься, — все тут, одного тебя ждём!
— И кто же эти все? — протянул я, входя в палатку, прекрасно зная, кого я тут увижу. Великолепная княжеская троица. Мда, по количеству «Их светлостев» на квадратный метр наше брезентовое убежище сейчас легко переплёвывало любой бальный зал! — Явились — не запылились! Что, испугались, что без вас тут всю войну перевоюем? Рад, страшно рад вас видеть!
Оно, конечно, сначала я был обстоятельно обхлопан, обнят и даже где-то временами расцелован. А потом Сокол сел на ящик и, хлопнув себя по коленям, с расстановкой выдал:
— Коршун. Ты. Обязан. Написать. Для. Потомков. Как. Ты. Это. Делаешь!
— Чего делаю? Внятней спрашивай, твое высочество.
— Про вот этих двоих, — он картинно повёл рукой в сторону сидевших на раскладной кровати Фридриха и Эльзы, — ты мне рассказал. Ладно. Спишем на твою феноменальную удачу и специфические навыки Свадебного Коршуна.
При этой фразе Фридрих недоумённо уставился на меня и, словно гимназист, поднял руку — видимо, с просьбой задать вопрос.
Иван, игнорируя его, ткнул пальцем в сидящую в углу Айко:
— Но вот это? Вот это ты как мне объяснишь? Лиса? Серьёзно?
— Нам Хаген рассказал, она дочь Святогора! — подхватил Петя. — И не того, на котором мы приехали, а настоящего! Как? Как ты это делаешь?
— Поделись, э? — задушевно попросил Серго.
— Не знаю! — Я прижал руку к сердцу. — Честное слово — не знаю! Если б знал, спецом сам бы это делать перестал. Братцы, я сам нахожусь в состоянии перманентного обалдевания. Мне таких подарков и даром не надо!
Айко тихо фыркнула и отвернулась. Делает вид, что обиделась. Ну и пусть её. Она за последнюю неделю весь мозх мне вынесла шуточками своими. Кажный день по попе получает, а остановиться не может. Иногда ей за день от отца прилетит, а потом от меня — и всё равно никакого удержу нету.
— Коршун, — Иван горестно вздохнул, — тебе говорили, что ты скрытный и коварный?