— Маманя, а вы чего не спите?
— А вот бельё тебе постельное свежее постелила! Да водички на ночь в кувшинчике поставила.
— Вы ложитесь уже спать, день сегодня долгий был.
— Да неловко как-то, Ильюша, когда гости-то не спят.
— А кто не спит? — удивился я. У нас в семье буйных нет. Посидели, выпили — да на боковую.
— Так немец твой! — всплеснула руками матушка. — Ходит-ходит по комнате, вздыхает. Аж в коридоре-то слышно. То на балкончик выйдет, постоит. А вдруг им надо чего? Мож, спросить стесняется? Или болит чего? Ты бы зашёл, узнал у него, а?
— А давай и схожу, узнаю! — пока не разделся, действительно. — В какой они комнате?
— А пойдём, я провожу, — заторопилась маманя.
В коридорчике, в который выходили двери четырёх гостевых комнат, мы остановились.
— Вот в этой! — шёпотом сказала маман, для верности ткнув в дверь пальцем.
И впрямь, слышно было, как за дверью кто-то прохаживался, подходил к окну, отодвигал штору (побрякивали кольца гардины), вздыхал и что-то бормотал. Вот скрипнула дверь…
— На балкон вышел! — прошептала маман.
Спустя буквально полминуты Фридрих (а, судя по шагам, это был он) вернулся в комнату. Ещё бы! В рубашечке ночью на балконе у нас даже летом холодно. В комнате приглушённо заговорили по-немецки.
— Ты спроси, а я там подожду! — маман живо ретировалась, оставив меня перед дверью.
Что ж. Я осторожно стукнул. Несколько быстрых шагов, и Фридрих распахнул передо мной дверь. Удивился:
— О! Иллийа Алексеевитш?
— Что случилось? — сразу испугалась Эльза.
— Да я у вас хочу спросить, что случилось. Маман переживает. Поди, говорит, узнай: может болит у человека что-то?
— О! Найн-найн! Я есть здоров! — заверил меня Фридрих.
— А что ж не ложитесь?
Немцы переглянулись, и Эльза, стесняясь, сказала:
— Мы очень хотеть посмотреть настоящий русский медведь!
— Чего?.. — я аж потерялся.
— Я! Я! — обрадовался Фридрих. — Дер бээр! Метведь!
— Да-да! — вытаращив глаза, вторила ему Эльза. — Мы много раз слышать, что здесь медведь свободно ходить по улица…
На звук голосов выглянул слегка уже заспанный Афоня, узнал, в чём дело, и начал хохотать:
— Ну вы даёте! Откуда они возьмутся вам, медведи?
За ним высунулась Катерина в накинутой на ночную рубашку шали, с лестницы заглянула маман. Веселье ширилось!
— Но… Это же Сибирь? — на всякий случай уточнила Эльза.
— Так это ж деревня! Здесь народу сколько! Собаки! Ружья! Медведь — он не дурак, к людям лезть, — наперебой объясняли все.
— Так что, в город тоже нет медведь? — разочарованно спросила Эльза. Фридрих явно был расстроен.
— Ну, изредка бывает, забредают, — вытерев слёзы с глаз, согласился Афоня и обратился к остальным: — Но когда последний раз было? Лет пятнадцать назад?
— Да больше! — возразил я. — Я ещё в гимназию не ходил! И то, вышел к дальним выпасам, пастухи его с собаками прогнали. А чтоб в Иркутск?..
— Вскоре, как мы приехали, забрёл молодой, — вспомнила маман. — Лиза ещё маленькая была. К губернатору залез на задний двор и из бачка с отходами повытаскал все арбузные корки, а потом полбака бражки на летней кухне выхлебал да уснул.
— И куда его? Пристрелили? — Кате было явно жалко молодого и глупого мишку.
Маман усмехнулась:
— Так же дочки губернаторские пожалели. Не убивайте, дескать, такой он славный. Пришлось папаше вольер ему организовывать. Так с него наш зоопарк-то и начался. Сперва небольшой зверинец, а уж в последние годы всяких навезли. — Маман махнула рукой. — В общем, медведей не будет! Ложитесь спать!
— Да не расстраивайся, Фридрих! — Афоня слегка хлопнул немца по плечу. — На севере как начнём рудник разрабатывать — вот там медведей будет сколько хочешь! Дикий край. Насмотришься ещё.
ЭТО ЧЕЙ ЕЩЁ ТАКОЙ ГОЛОС???
В общем, разошлись мы по спальням, посмеиваясь. А назавтра в обед мне уже предстояло лететь обратно — оказия подвернулась в виде проходящего на восток Афониного «Бычка» — грех не воспользоваться! Тут мне не простую каюту предложили, а хозяйскую, с отдельным кабинетиком и даже с душевой комнаткой. Да и питание на борту было приличное, не сухой паёк. Библиотечка небольшая, опять же. В общем, долетел я со всем возможным комфортом.
Явился в расположение, а вокруг наших палаток опять крик стоит, Иван аж вокруг стола бегает, да и остальные такие сердитые все, подкрикивают.