— Эт да-а, я светлость-то без году неделя. Сам ещё не привык. А родом с Иркутска-города.
— Что правда? Ой, простите! Анисим! — вдруг заорал приказный, я аж вздрогнул! — Анисим, где тебя носит, етитская сила!
— Здесь я! — раздалось из-за наших спин. Причём подошедшего жандарма не услышал не только я, но и, судя по тому, как подпрыгнула Айко, лиса тоже.
— А его светлость-то земляк твой!
— Да ну? — удивился крепкий, совершенно седой, низкорослый жандарм. — А как ваша фамилия, простите, ваша светлость?
— Коршунов я. Илья. А светлостью не величай…
— Как же, знаком с папаней вашим! — расплылся в улыбке Анисим. — Вот радости-то у Алексея будет! Погодите, ваша светлость, ой, извините, так Коршуновы же медведями оказались? Недавно вот… Вас за это титулом наградили?
— Не-е, эт, брат, совсем другая история! Война закончится — заезжай, батяня тебе расскажет, что можно рассказать, а нам пора. Ещё раз, спасибо за службу!
Я залез на шагоход, и мы пошли дальше в квадрат патрулирования. Я оглянулся. На деревенской площади среди смрадных костров стояли два жандарма, один держал за волосы отрубленную голову, а второй чего-то ему говорил и разводил руками.
А по возвращении в отряд нас порадовала телеграмма от Ивана. Первое слово — «Живы» — было встречено радостным рёвом! Орали все — Хаген, я, Саня, Антон. Ликующе верещала Айко! На наши вопли прибежали соседи и тоже были приобщены. За вечер телеграмма была зачитана почти до дыр.
«Живы. Целы не совсем, но это дело наживное. Надеемся как можно скорее вернуться в строй».
И адрес госпиталя! Конечно, все тут же принялись сочинять ответное письмо. Записывал я, чувствуя себя персонажем с той картины, где запорожцы пишут письмо турецкому султану*.
*Кисти господина Репин а, конечно же!
На другой день я поехал в ближний городок, где фронтовое отделение полевой почты нашего боевого района стояло. Полагаю, что так быстрее получится, а то когда они теперь к нам в отряд приедут? На следующей неделе? Заодно и телеграмму отдал: «Рады за вас! Врага бьём! Подробности ждите письмом».
Попутно на ярмарку заехали, купили чаю хорошего, писчей бумаги, красок да зеркальце Айко. А то ленты-бусы у девки есть, а зеркальца нет. Непорядок.
Весь день, почитай, прокатались, а назавтра — снова на боевое дежурство. Выспаться бы успеть…
20. НЕ ПОНОС, ТАК ЗОЛОТУХА!
И КАК ВСЕГДА, НИЧЕГО НЕ ПРЕДВЕЩАЛО
Утро началось как обычно. Мыльно-рыльные дела, бодрый завтрак. То есть завтрак только предстоял, и Хаген, прихватив большие термо-бидоны, потопал к столовой за завтраком. Я остался по-быстрому чая вскипятить (пользуясь нашей свободой и имея в оправдание скорый выход в сопровождение хозяйственной колонны на головной склад, костёр я разводить не стал, а применил ильин огонь). Саня, Антон и Айко тем временем производили общую проверку техники. Все два последних дня они так упражнялись. Выглядело это следующим образом: лиса подхватывала одного из них за лямки специальной технической обвязки и начинала потихоньку летать вокруг «Пантеры», следуя указаниям своего «груза». Заодно ребята объясняли ей, как узлы и механизмы должны выглядеть, что нормально, что нет. Ненормальное приводили к нормальному состоянию. Она, опять же, смотрела через плечо. Понятно, что это всё скачки по верхам. Но с чего-то надо начинать?
Накипятил я воду да заварил чаю покрепче, чтоб глаза лучше открылись с утра. Ребята с Айко пришли. Миски расставили, даже чай разлили — а Хагена всё нет!
— Языком он там зацепился с кем-то, что ли? — Саня приглядывался к тропинке меж кустами, откуда должен был появиться Хаген.
— Да брось! — фыркнул Антон. — На него вообще не похоже. Это ж дойч. Наш заслуженный Душнила! Орднунг унд дисциплинен!
Да уж, при педантичности Хагена он должен был до столовой два раза успеть обернуться. И не суетливо, а чётким размеренным шагом.
— Сгоняю, узнаю? — предложил Саня и помчался.
Но… в столовой Хагена не видели. Не обнаружился он ни в штабной палетке, ни в медчасти, ни даже на ремонтной базе…
Выхлебали мы по стакану пустого чая, сухпай с собой закинули — время на выход!
За рычаги «Пантеры» пришлось сесть мне.
Безопасник обещал всё выяснить к нашему возвращению. Пока малосильные хозяйственные грузовички дотащились до склада, пока наши со складскими как обычно препирались, да пока загрузились… Назад притащились к ужину. Я — сразу к безопаснику бегом. Но… Никаких воодушевляющих новостей не появилось. А вовсе наоборот.
— Скрали его, похоже. И очень грамотно. В ложбинке следы конские.