— Ваше благородие! Господин есаул меня вестовым к вам приставил. Как бой начнётся — я вам крикну, чтоб вступали. Но его высок-бродие специально предупредил, чтоб без сигнала никак нельзя…
— Да мы с понятием. А к «Пантере»?
— Там свой вестовой.
— Отлично. Я задний люк закрывать не буду, если что так прямо и кричи, хорошо?
— Слушаюсь!
— Всё, я в машину.
Залез обратно. А там уже Хаген Пушкиным командует. Оказалось, по его мнению, неправильно мы пушки зарядили… Душнила, а! И только мы успели последний снаряд затолкать, как из зада шагохода раздалось:
— Внимание, вражины показались! Без приказа огонь не открывать!
— Есть! — проорал я.
А сам бросился к обзорным стёклам. Так и есть — по руслу реки медленно шли три шагохода. Пехоту пока видно не было.
— Что-то маловато их… — протянул Саня.
— Щас подтянутся.
Мы сидели, настороженно высматривая врагов. Оптика у дойчей традиционно очень хороша, поэтому неторопливое передвижение вражеских шагоходов мы могли наблюдать прям как на выставке. Два «Тигра» и «Король Седжон». Всё-таки маловато… Где остальные?
«Тигры» вышли на поле и остановились, поводя башнями. Интересно, они нас видят? Всё-таки спрятать «Кайзер» — это задача нетривиальная. А потом по руслу реки пришли ещё пять шагоходов.
— Ой, мама! «Досаны»! Как бы не-е… — пробормотал Пушкин.
— Не боись, Саня! Размотаем всех!
— Ваши слова да Богу в уши!
Не останавливаясь, пятёрка «Досанов» выскочила на поле и пошла в нашем направлении. А потом поле взорвалось. Вот прямо всё сразу. Земля взлетела вверх! А когда упала вниз, стало понятно, что «Досаны» — всё. Три просто лежали на боку, один стоял, но правой опоры у него не было. А пятый бессмысленно ковылял по кругу. Наверное, контузило экипаж.
— Добить «Досан»! — раздался крик позади.
— Есть!
Первый выстрел Хаген воткнул в одноногого. Шагоход противника отбросило ударом в корпус, и он загорелся. Мать моя, это что же за калибр у этой дуры? Второго «Досана» достал Швец. Попадание долбануло искрами, и машина противника, споткнувшись, упала.
— Ну вот, а ты боялся! А?
— «Тигры» следующие! — крикнул связной.
— Есть!
Пока «Досаны» умирали на минном поле, парочка «Тигров» присела на манипуляторах и, выставив только бронированные башни, выцеливала нас. «Короля» видно не было.
— Держитесь! — заорал Хаген.
Чего держаться, я вначале не понял, но потом наша многотонная машина затряслась как припадочная и начала выплёвывать из себя ракеты. Дымные струи вылетели в небо и обрушились на спрятавшиеся шагоходы противника. Если вначале в небо взлетела земля, то сейчас такой фокус показывала вода. Вперемешку с огнём. Когда взрывы стихли, мы увидели только спину удиравшего «Короля Седжона». «Тигров» видно не было. Потом на тыловой пластине «Короля» хлопнул комок искр, и шагоход противника замер.
— Антоха — красавец!
— Ага. Сидим ждём! Может, это ещё не всё!
Но прошёл почти час, а противник так и не показался.
— Вашбродь! Отбой! — прокричал вестовой.
— Есть отбой! — Я в последний раз взглянул на поле боя. — Саня, иди в «Пантеру», выдвигаемся до нашей базы. Хаген, веди сюда эту сладкую парочку. Пока бежим, хотелось бы расспросить, как это в такие чигиря германского принца занесло.
— Яволь, фрайгерр…
ИСТОРИЯ ПРИНЦА
Если я вам сейчас начну в подробностях рассказывать, как мы у принца Фридриха его историю выспрашивали, это такая невозможная цепочка получится — сперва в одну сторону, с переводами да уточнениями вопросы, потом в другую сторону таким же многоступенчатым макаром ответы. Поэтому кратко.
Это была сказка про Золушку, но немножко наоборот.
У императора Великой Германской империи было пятеро сыновей. И вот этот Фридрих — младший. Сразу было понятно, что никаких тронов ему не светит, но папа придерживался строгих правил — а вдруг? Фридриха муштровали столь же жёстко, как и четверых старших братьев. Каждый должен быть всегда готов, орднунг унд дисциплинен!
И к своему несчастью Фридрих влюбился в одну из помощниц секретаря… нет, даже не папы. Секретаря одного из старших братьев. Эльза была хорошей машинисткой плюс училась на переводчицу и приходилась секретарю троюродной племянницей, так что место ей досталось сравнительно легко. И кто бы мог подумать, что однажды, когда Фридриху (по возрасту ещё не обременённому секретарями) однажды понадобится надиктовать письмо, он войдёт в приёмную брата и увидит её(«её» произносить с придыханием и искрами из глаз). Понятно, что если бы это была папина приёмная, всё сложилось бы иначе. Но…