Но с синемой не сравнить! Тут-то словно сам на события смотришь!
Вначале показали какие-то совещания генеральские. Тоже надо! А то как мирные договоры заключать? Война катилась к своему завершению, и сейчас непонятно было только одно — насколько Российская империя земелькой прирастёт? Или ещё чем… На то у генералов головы пусть болят.
А потом показали нас. В смысле — генеральное сражение, в котором поучаствовал наш механизированный отряд. Видимо, опять с дирижабля снимали. Вот пошли в атаку ТБШ, вот следом СБШ, а потом камера переключилась на шагоходы противника. Вот вдалеке появляется махина «Кайдзю».
Вдруг картинка сменилась белыми буквами на чёрном фоне: «Подвиг княжеского экипажа».
Снова картинка: «Святогор» с гербом Сокола, вспыхивая щитом, несётся на строй японских шагоходов. И вновь Иван повторяет свой фирменный финт, разрубая летящие в него ракеты. А вот «княжеский» шагоход сминает одного «Досана», подсекает опору второго, летит, как нож сквозь масло, но… Япов слишком много, и потихоньку вокруг бешено вертящейся машины смыкается круг врагов… Вот уже и опора отрублена… А «Святогор» ведёт бой!
Тихонько стрекотал аппарат синема-передвижки. И над площадкой висела ощутимая аура ярости. Я так думаю — не у одного меня возникло бешеное желание оказаться там, рядом, помочь, прикрыть… Мы все знали, что бой уже закончен победою, что князья хоть и пораненные — живы. Но! Велика всё же сила синема!
А вот «Пантера» врывается во вражеские шагоходы. Выстрел прямо в упор, в корпус одному и удар корпусом другому…
— Молодца, «Пантерка»! И особливо твоя милость! Красава! Смотри, что творят!
— Да не скачи ты, балабол! Полэкрана загородил!
— Молчу-молчу… Я ж похвалить!
— Сижа хвали!
А вот «Архангел» Федора в длинном прыжке сносит вражеский «СТ-15». Как он об него опоры не сломал?
Завершался ролик моментом, как фигурка Хагена проникает в разбитый «Святогор»…
Да-а-а… Я, кажись, за всё время даже не вздохнул.
— Э-э-э! А чего лисичку нашу не показали? — прогудел внезапно Федя. — Непорядок! Она ж князей лечила.
— Да и не только князей! В госпитале-то…
— И меня…
— Внимание! Следующая лента!
На экране появилась надпись: «Решающий момент».
Кажись, знаю, чего сейчас покажут. Опять взгляд сверху. Оператор мазнул камерой по позиции наших войск. Потом перевел взгляд на «Кайдзю». Вот же она страшная-то дурища!.. Вблизи же не видать всю эту стальную машинерию…
И вдруг в механической мешанине сверкнула и понеслась в сторону шагающего линкора светящаяся точка. Оператор поспешил приблизить кадр. Белый медведь с лисой на шее несётся по полю боя! Надо сказать, выглядели мы совершенно безумно. Особенно Айко. Ну и рожа, прости Господи…
Зрители оживились, словно всё — вот сейчас заново происходит!
— Жми, родной!
— Давай, Ильюха! Порви их там!
— Да-а-а!
Казаки нетерпеливо подскакивали, вскрикивали, хлопали в ладоши и били себя по коленкам, заново переживая те страшные минуты. Камера приблизилась, крупно показывая, как я карабкаюсь по опоре…
— Чисто белка, ты гляди! Ловок Илюха!
— Замолчи! По-хорошему прошу, отвлекаешь!
— Молчу-молчу…
А потом показали наш пробег по палубе. Особо кровавые моменты были закрыты чёрными прямоугольниками, но перед экраном собрались не экзальтированные дамочки, и никто не сомневался, что там закрыто. А потом мы проникаем внутрь. И спустя некоторое время японский сухопутный линкор выбрасывает белый флаг.
— Чего-то быстро у них всё прошло, мы же много дольше провозились…
— А это называется «монтаж», братец! — торжественно воздел вверх палец атаман. — Самые важные моменты оставляют, а кое-что вырезают, соображаешь?
Я хотел ответить, что уж не лыком мы шиты, так-то соображаем, но со всех сторон повскакали зрители, крича и хлопая меня и Айко по плечам. Мне ещё удалось отбиться, но Айко качали, пока она не взлетела над толпой и не сказала:
— Ну хватит, ребятки! Так мы и фильм не увидим! — а сама многозначительно на своих лисичек: видали, мол, как меня ценят?
А фильм был хорош. Точнее, запись спектакля «Мнимый больной» по пьесе господина Мольера. Нахохотались от души!
ДО ЗВОНА В УШАХ
Прошла неделя, в течение которой я гонял лисичек как сидоровых коз, через день выходя на боевое дежурство. В дни, когда я был занят, их гоняла Айко. Иначе атаман пригрозил нам выставить весь наш балаган в чисто поле, пока мы лагерь не разнесли.