— А-а! Так бы и спросили. Видел, конечно.
— М-хм! Что конкретно.
— Конкретно, поднимаясь по лестнице Общевойскового департамента тылового обеспечения, помещения которого по улице Большой были предоставлены Специальному военному училищу для размещения штабного отдела, я увидел, как распахнулись двери второго этажа и из них появился означенный вами тип.
— Вышел? — сузил на меня глаза Серёдкин.
— Нет, скорее вылетел. Возможно, запнулся в дверях, я, право, не знаю. Далее он довольно споро проследовал мимо меня, и более я его не видел.
Серёдкин, поджав губы, смотрел на футляр.
— И всё?
— И всё.
— А ранее вы его знали?
— Ни ранее, ни позже я ни разу не имел неудовольствия видеть сего типа.
— А как же вы узнали его?
— А я и не узнал. Я у Ивана Кирилловича спросил: кто, мол, это был? Он мне и сказал: подрядчик-вор. И папку показал.
— Понятно-понятно… А что вы можете сказать о состоянии господина Веретейко в тот момент?
— Да не знаю я, какое у него было состояние. В машину запрыгнул он довольно быстро и умчался сразу.
— Это вы видели?
— Слышал. Окно открыто было.
— Вы уверены, что это была именно его машина?
— Иван Кириллович лично наблюдал за его отбытием.
Серёдкин вздохнул.
— А теперь прошу вас, Илья Алексеевич, ознакомиться с жалобой об увечьях, — вот тут он и протянул мне то слёзное воззвание о помощи невинно пострадавшему с описью травм на пачке листов.
Что ж, я почитал.
— Занятно пишут господа! Я бы на вашем месте этих докторов тоже бы на правдомере поспрашивал. Так ли страшно всё было?
Впрочем, в том, что Иван прошёл хорошую школу рукопашного боя, я не сомневался. Мог отделать и похуже, если б не был в такой ажитации.
— Об том не волнуйтесь, — уверил меня Серёдкин, — опросим всех.
— От меня ещё что-то требуется?
— Можете заняться своими обязанностями, но прошу вас покуда никуда не отлучаться и домой не уезжать. Возможно, вы мне ещё понадобитесь.
— Хорошо.
Я вышел из кабинета, радуясь, что он расположен прямо напротив преподавательской, и решил пока посидеть там и почитать дельное наставление, подкинутое мне намедни Харитоновым. Двери в преподавательскую прикрывать не стал — любопытно же, кого ещё вызовут.
В общем, оказалось, что список опрашиваемых невелик и ограничен первыми названными именами. Сперва вызвали Хагена. Он пробыл там даже меньше меня и по выходе тоже зашёл в преподавательскую.
— Ну что? — спросил я. — Что рассказал?
— Ровно то, что видел, — пожал плечами Хаген. — Дверь открылась, появился человек, быстро пронёсся мимо нас. Не знаком. Не разговаривал. Ни одно слово из его пасквиля свидетельски подтвердить не могу.
— А, так тебе эти бумаженции он тоже дал почитать?
— Дал. Сомневаюсь я, что с описанными там переломами этот… как его?
— Веретейко.
— Вот. Что он смог бы сам открыть входную дверь. Она там довольно тугая.
— Сказал?
В кабинет процокала Людочка.
— Конечно, сказал! Я бы врачей тех тряхнул. Пишут, поди, за мзду подложные справки.
— Вот и я так думаю.
Людочку мурыжили дольше нашего. И вышла она, по-моему, слегка заплаканная.
— Ну что, теперь Иван. Ты на сколько ставишь?
— По времени?
— Ага.
— Я думаю, он за минуту уложится.
— А я — что у Сокола раньше, чем за полминуты, клапан сорвёт.
— На щелбан, — мы пожали руки.
Сокол подошёл к двери кабинета, оглянулся на распахнутую дверь преподавательской — мы с Хагеном разом показали ему поднятые сжатые кулаки, мол, поддерживаем — кивнул и скрылся за дверью.
Управился он за пятнадцать секунд.
В кабинете страшно грохнуло и принявший совершенно дикие модуляции голос Ивана заорал:
— Пусть спасибо скажет, что я его на месте не испепелил!!!
Кто-то (наверное, всё же, Серёдкин) отчаянно кашлял. Из-под двери потянуло дымом. Мы с Хагеном, не сговариваясь, бросились туда.
Стоило только распахнуть двери, как изнутри повалил чёрный дым.
— Сокол! Кха-х-х… — я отступил на несколько шагов назад и накинул самую мощную имеющуюся у меня защиту. Хоть немного гарь сдержит. Перекинулся и рванул в кабинет. Кашляло уже два голоса. Хаген, задыхаясь, тащил секретаря Серёдкина. Я сгрёб обоих и выставил в коридор, сам снова кинулся в дым: — Сокол, ядрёна колупайка, ты где⁈
— Да тут-х-х-х… — он сдавленно кашлял где-то в глубине. — Тут я-х-х…
Из коридора доносилось множество взволнованных голосов, топот ног.
Бегут сюда.
Да понятно.
А огня нет!
Вот это славно.
Я нашёл Сокола в дыму как раз в тот момент, когда прикрашенная рама поддалась и распахнулась наконец. Зазвенели стёкла. Заматерился наш дорогой начальник: