— Вот, с*ка, опять придётся стекло новое вставлять!
— Сокол, ты не представляешь, как я рад, что ты не сжёг канцелярского секретаря! Это ж ужас что было бы! — я от души его облапил и потянул вниз, подальше от стёкол и от дыма — внизу всё равно всегда прослойка воздуха есть.
— Что я — дурак, что ли, совсем? Стол сжёг, чисто для демонстрации! Тьфу ты, раскудрить её через коромысло! Ещё и стол новый покупать!
— Предлагаю взыскать с мерзавца Веретейко.
Иван посмотрел на меня слезящимися глазами:
— Ну ты придумал! А основание?
— Доведение начальства до ажитации!
— Ха. — в кабинете стремительно светлело, дым выносило в окно, и влетевшие в кабинет курсанты уже получили счастье увидеть начальника, сидящего у доски на полу. Рядком с огромным медведем, ага. — Ну куда⁈ Куда⁈ — заорал на них Иван. — Веник-совок несите, стёкла там убрать надо.
— И пепел, — подсказал я.
— Слышали? И пепел. Мне первая помощь не требуется, — Иван с кряхтением встал. — Но каков дядюшка, а⁈ Секретаря отправил. Жалобы на меня пишут, ишь! Ну я им… Я из них все их поганенькие душонки вытряхну! Ворьё, паскудники… И этим… тьфу… покровителям мало не покажется!
О том как Сэнго и Хотару устроили праздник живота (не забывайте жмякать сердечки))):
https://author.today/art/192149
06. ВИЗИТЫ И АУДИЕНЦИИ
МОНАРШЕЕ ВНИМАНИЕ
Пока кабинет приводился в норму, а секретарь по особым поручениям, Евгений Ильич Серёдкин, приходил в себя при помощи штатного училищного целителя, Иван яростным смерчем промчался в кабинет и по телефону затребовал себе срочный курьерский борт. Трубку бросил гневно.
— Не дают? — проницательно (я надеюсь) уточнил я.
— Улетел два часа назад в Индию! — сердито буркнул Иван, меряя шагами кабинет. — Что-то там срочное случилось. Будет завтра. И то не точно. А мне кровь из носу…
— Так давай я Афоне позвоню? Узнаю, за спрос в нос не даст.
— Точно! Держи скорее трубу! — обрадовался он. — Номер диктуй!
Я назвал необходимые цифры и спустя буквально парк гудков услышал гослос Афониного секретаря:
— Добрый день! Контора товарищества «Коршунов, Тарутин, Коршунов».
— Добрый-добрый! Коршунов Илья Алексеич беспокоит. С Афанасием Степановичем соедините, будьте любезны.
— Одну секунду, ваша светлость! — и почти сразу включился Афоня:
— Слушаю!
— Привет, зятёк!
— О, рад слышать! По делу или так?
— По делу, братец. Тут, понимаешь, Ивана Кирилловича отправить бы срочным рейсом до столицы. Есть у нас свободные скорые борта? Или попутные?
Афоня расстроенно покряхтел.
— Эх, Илюша, пару бы часов назад…
— Недавно ушли, что ли?
— Один прямо с северов ушёл, прямоходом… э-э-э… мимо нас…
— Ещё скажи, что в Индию, — брякнул я, не подумавши, но Афоня внезапно напрягся:
— Я вам ничего не говорил!
Я переглянулся с Иваном, до которого доносился голос из трубки, но тот только руками развёл.
— А второй?
— Второй буквально сейчас отходит на запад, но…
— На запад⁈
— Н-н-н-да, но…
— Так, может, на десять минут задержишь? Мы ж тут рядом!
Слушавший Иван аж вскочил.
Зять посопел в трубку.
— Не могу, брат. Даже на две минуты не могу. Срочный запрос от военного ведомства, погрузка завершена. Ты ж знаешь, мы все условно военнообязанные… Да и не особо вам тот запад подходит.
— На Кавказ идут, — почему-то предположил Иван, сразу став каким-то подозрительным.
Афоня услышал и тут же сказал:
— Заметьте, я не говорил об этом ни слова! — Он тяжко вздохнул. Представляю, как ему перед великим князем неловко. — Прошу прощения у его высочества, но сегодня мы ничем не сможем помочь.
Я положил трубку и потёр затылок:
— Ну извини…
— Да брось! — отмахнулся Иван. — Понятно же, что… — Он покусал губу. Что ж, не остаётся другого выхода…
Он встал, оправил форму, взял со стола какую-то папку и снова снял трубку. Набрал номер. Трубка ожила почти сразу. Что говорил негромкий голос, я не разобрал, а вот Иван ответил:
— Дядюшка, могу я просить вас об одолжении… Да, я хотел бы получить аудиенцию… Да, прямо сейчас, — и изчез!
Представьте себе!
— Нормально, — пробормотал я и пошёл выяснить, что там с секретарём по особым поручениям.
Иван явился к вечеру. Вышел как ни в чём не бывало из своего кабинета, помахивая совершенно другой папочкой, куда более тонкой, чем предыдущая. Мы как раз все тут собрались — Хаген, я и Серго. Решали: чё делать будем? Секретарь Серёдкин настаивал на присутствии свидетелей, а сам, засев в кабинете, где нас прежде опрашивал, чего-то старательно карябал в своих бумажках.