— Э-э… за раздолбайство?
— А точнее?
— За угон секретного объекта. Двух объектов, на самом деле. Наземного и воздушного.
— Достаточно. Соединяю.
Опять какие-то щелчки, потом строгий голос произнёс:
— Коршун, ты?
— Так точно, Пётр Христианович!
Он помолчал.
— Я так понимаю, мой у тебя в Иркутске? Иначе ты б не звонил?
— Так точно, у меня!
— Да не ори ты, — он опять помолчал. — Организовать всё сможешь? Чтоб к врачам и всё такое?
— Ваше сиятельство, я спервоначалу собирался его своей матушке показать, а потом уже по докторам…
— Евдокия Коршунова? Неожиданное решение. Будем надеяться, что оно даст лучший результат… Жаль, сразу нам в голову не пришло. Действуй!
— Есть! Спасибо за доверие!
На том конце положили трубку.
Ага. Что ж, теперь, когда у нас есть родительское благословение — всяко легче!
— А теперь, милейший, с начальником специального военного училища соедини, будь ласков!
— Иркутского?
— Именно.
— О, так это пара пустяков! Сейчас, всё будет!
Опять эти непонятные манипуляции. И вновь мне протягивают трубку.
— Да! Слушаю!
— Сокол, после службы нигде не задерживайся. Закончил — и срочно в Карлук. Ты меня понял?
— Э-э-э… Ладно. А что за секретности такие?
— Сокол! Я когда тебя без толку просил? Я прям настойчиво прошу, чтоб вы никуда не заруливали.
— Погоди, а мы с Серго хотели же…
— Завтра сходите, куда вы там хотели!
— А девчонки поехали к Лизавете, она их к какой-то модистке хотела…
— И пусть! Что тебе та модистка?
— А забрать?
— На такси доедут, ничего.
— Я обеспечу или сам отвезу, — сбоку сказал Виталий.
— Виталий сказал, всё нормально будет, доставят девчонок! — пересказал я.
— Вот ты душный, а. Ладно, будем как штык. Часика через три жди!
— Забились! — Я положил трубку. — Благодарю, господа! Надеюсь, не слишком обременил. Виталий, спасибо тебе огромное, ты не представляешь, как меня обязываешь!
— Пустяки, Илья! Я ж по-родственному!
Я скорым шагом вернулся к машине. Дежурный почтмейстер моргнул мне аж двумя глазами — мол, всё нормально! Петя сидел, открыв окно, подставляя лицо осеннему солнышку. Аж сердце сжалось, глядя на него, честное слово. Какой же он уставший! Они что там, в госпитале императорском, совсем ворон не ловят? Если человека довели до такого состояния, что он тупо сбегает с лечения, лишь бы к родным? Или я чего-то не понимаю опять? Вот Сокол вернётся — разберёмся!
— Ну что, геройский герой, не скучал?
— Н-нет. Т-тут хо-орошо!
— Ну и здорово. — я запрыгнул в машину и начал рассказывать: — Значит так. Поедем сейчас к матушке моей. Я уже говорил, она травница. Может, каких настоев тебе сделает, таких, знаешь, очень специальных. Она могёт.
— Д-да я н-не сомн-неваюсь! Т-ты рули-и, н-не отвле-екайс-ся!
Мы быстро проскочили город и понеслись по Качугскому тракту, обгоняя редкие машины, плетущиеся по обочине повозки с сеном, всадников… Петя глазел по сторонам, его волосы трепал ветер, и, похоже, Витгенштейн был совершенно счастлив.
ПОЛЬЗИТЕЛЬНО
Я вкатился во двор усадьбы, сразу прижался к гаражу, а то щас же Сокол с табором приедет. Весь двор займут. Обошёл авто и протянул руку Петру. А он сердито оттолкнул протянутую ладонь и прошипел:
— Т-ты чег-го? Я-а, не ин-нвали-ид!
— Видел бы ты себя, не инвалид он! Краше в гроб кладут! Идём, будем заново с моими знакомиться!
Мы прошли по двору в родительский дом. Видимо, отец увидел въезжающую машину, и они с мамой встретили нас прямо у входа.
— Привет, Илья! — чинно начал батя. — А кто твой спутник, познакомишь с гостем?
— А это, папаня, сбежавший из госпиталя князь, Пётр Витгенштейн. Ага, прямо из императрицыного, — утвердительно кивнул я в ответ на удивленные глаза отца и мамы. — И ему, матушка, оченно нужны твои таланты. Не смогли они, аж в главном госпитале империи, поправить моему другу здоровье. Вот и привёз…
— Ну-ка, ну-ка, — мать оттеснила меня от Петра, усадила его на стул и начала заглядывать в глаза.
Тут неслышным шагом подошла Айко и спросила:
— Вы позволите? — на удивление, несмотря на свой возраст, лиса безоговорочно признавала статус и авторитет матушки как старшей женщины в доме.
— Конечно, — кивнула маман.
Айко перехватила Петю за руку и сосредоточенно помяла его ладонь:
— Так, основные меридианы целы, а вот тут плохо, прям сильно плохо!
— Матушка, извини, что отвлекаю, но! Да посмотри ты на меня, пень горелый!
Она с нетерпением повернулась ко мне и укоризненно сказала:
— Илюша!