— Он критически беден. Это первое. Тут нужно менять вообще всё. Правительство англской короны было сосредоточено только на руднике и занималось остальным по остаточному принципу. Точнее, очень специфически занималось. У меня создалось такое впечатление, что они считали: чем беднее население, тем ему труднее поднять мятеж или что-то подобное. Индусы, естественным образом, прежнюю администрацию не любили. И со сменой хозяев ничего не изменилось. Да и с чего бы? Мы никому не интересны. Вот рудник — да, а мы — нет.
— Кофе! — не выдержал Витгенштейн.
— Ещё кофе? — не понял Орлов.
— Я хочу покупать у вас кофе. Много. Возможно — очень много. Для вас это…
— Простите что перебил, но я прекрасно понимаю, что это для нас! И это было бы великолепным выходом для новой губернии, если бы…
— Если бы что?
Орлов устало вздохнул, отставил чашку и откинулся на спинку кресла:
— Господа, не хочу вас обидеть, но, по-моему, не ошибусь, если предположу, что основное ваше в жизни занятие — это военное дело в разнообразных его проявлениях? — он получил утвердительные кивки и продолжил: — Тогда вы, скорее всего, пропустили новые веяния, которые с энтузиазмом восприняли министерство финансов и крепко связанное с ним министерство природопользования и сельского хозяйства.
Мы переглянулись.
— Прошу вас, просветите, — попросил Иван и тоже отставил свою чашку.
— Извольте. Говорят, новинка была заведена в Европе, и некоторые наши чиновники немедленно принялись обезьянничать. Это было заявлено как экспериментальный открытый конкурс по предложению лучших условий концессии на месторождение. Параллельно мне предложили должность. На словах всё звучало красиво: благодатный край, открывающиеся перспективы… На деле же оказалось, что первоначальная сумма на приведение в порядок резиденции — а видели бы вы, какой свинарник из себя представляло это здание и вся территория! — это всё, что я получу из государственной казны. Дальнейшее финансирование должно было проистекать из доходов Бидарского рубинового рудника. За который как раз начались торги.
— Занятно, — пробормотал Петя.
— Ещё бы! — согласился Орлов. — Почти месяц представители различных промышленных товариществ и промышленных групп лазали по руднику с папочками и блокнотиками, вынюхивали, записывали, подсчитывали. После чего все они представили свои конкурсные проекты возможного развития добычи.
— Некоторые, я слышал, отказались ещё на моменте оценки? — спросил Серго, который был немного в теме.
— Да-да. Демидовы, например, сочли дело нерентабельным вовсе и даже проекта подавать не стали. И что бы вы думали? В итоге концессию получило товарищество, которое и вовсе своих представителей на осмотр не отправляло! Они всё оценили на основании представленных документов.
— И кто ж это у нас такой ловкий? — поморщился Иван.
— Известный в обществе блестящий дворянин, — тонко усмехнулся Орлов, — молодой и рьяный граф Шемякин, недавно с отличием окончивший Высшую экономическую школу Лондона. Его проект развития обещал более выгодный для государства процент отчислений, нежели те, которые представили прочие промышленники.
— Но это ж бред! — горячо воскликнул Серго. — Как он мог что-то рассчитывать, не видя ситуации своими глазами? Ну, глазами своих специалистов, я имею в виду, конечно. Геологи эти разведчики…
Я вспомнил группу Панкратова, с которой мы общались в иркутском ресторанчике и невольно улыбнулся.
— Ты не согласен, что ли? — чуть не обиделся Серго.
— Я — наоборот! — заверил я. — Считаю, что решение глупое. Но, верно, этот Шемякин больно красивые циферки в своём плане вывел?
— А как же! — грустно усмехнулся Орлов. — По бумагам выходило, что мы в Бидаре немедля начнём как сыр в масле кататься, а министерство финансов умоется слезами счастья от новых прибылей, не иначе. Все, назовём их так, «старые компании» условия предложили менее выгодные — их и отсеяли в надежде, что новомодный экономист сейчас всем покажет чудеса управления. А на деле имеет то, что имеем. Волшебства не случилось. Господин Шемякин ни разу не явился, спасибо, заместителя себе нанял более-менее толкового, но тот, увидев реальное положение дел, пришёл в ужас и выкатил доклад с цифрами, мало отличающимися от тех проектов, которые отвергли. Скандала разводить не стали — всё же дело движется, люди наняты, работы идут. Содержания только генерал-губернаторское подворье не получает. Мы уж с бухгалтером тянули, как только можно — ан не выходит. Ежели чуда не случится, придётся мне со следующего месяца на личные средства переходить, потому как пост бросать я не намерен. Шемякин иногда звонит, но я, понимаете ли, так зол на него, аж трястись при звуке его имени начинаю. Поэтому заставляю секретаря с ним беседовать. Всё одно толку от тех разговоров никакого.