— А за места на «Дельфине». Деды как узнали про нападение на Карлук, так у их глаза, прям как у Великого князя, кровью поналивались.
— Так там же не индусы были!
— Да все они одной серой адской мазаны! Тут закончим, мож, и до городу Парижу мотнёмся-слётаем, где милка у Пропопыча живёт… Накрутить кому надо хвосты.
— Э-э-э, это ж война получится? — пытался я угомонить отца.
Но старый казак закрутил усы и улыбнулся:
— Ты не думай, дураков нема. Дураки все на погосте лежат. Это если ещё удачливый дурак. А так — где-нибудь в кустах, отдельно от головы… Короче. Мы как весточку-то с Карлука получили, вот что удумали. Французы эти — они ж, говорят, наёмники, все дела, да? И вроде как никакого отношения к вя-а-аликой Хранции не имеют. Так? Дак и мы частную армейку организуем. Ты у нас — цельный герцог. Тебе по-любому армия нужна… Но это потом всё. А покеда ты бы спустился вниз, рассудил нас — кто с тобой летит.
— Вот вроде взрослые, а ведёте себя, как шпана малая!..
Ворчал-то ворчал, а спускаться пришлось. Миссия получалась самоубийственная, а эти ухари локтями толкались — вперёд лезли. Ага, как же без них! Внизу у старой «Коршуновской заставы» выстроился небольшой строй. Человек пятьдесят стояли передо мной и выжидающе смотрели.
— Равняйсь! Смирна! Ваша светлость, добровольцы построены. Самые здоровые, токмо с детьми и внуками — значицца, род не прервётся. Ну и самые умелые. Тут уж мы сами в рейтингах разобрались. Доклад вёл вахмистр Бессонов!
Ага, разобрались они! У половины на лицах сквозь бороды — синяки. Стоят — лыбятся. И чего мне с ними делать? Это мне потом в глаза родным смотреть, ежели полягут в том дворце? Вот спасибочки-то.
— Письма родным все отписали?
— Так точно!
— Кто имел опыт реальный десантирования?
— Все. И не по разу. Это ж сразу большая часть желающих-то отсеялась…
Чувствую, дядя Родя все мои вопросы наперёд знает, с его опытом-то.
— Казаки! Сразу хочу сказать, что дело будет кровавое. И надо нам не погибнуть геройски, а порешить раджу Голкондского. Чтоб не смел, гад, на нас зверей натравливать!
Смотрю, улыбки ещё ширше стали. И такие, предвкушающие…
— Позволь, — мне на плечо легла рука Сокола. — Казаки! Вы все люди с пониманием. Знаете, что дело будет страшное. Всё ж таки прямо во дворец прорываться будете. Все выжившие получат премию лично от меня. А ежели погибнет кто, то лично моя пенсия для семьи. И если кто из родных — всех вас, без разницы — захочет в моё училище поступить — приму безо всяческих экзаменов! Я сказал!
— Служим Российской империи! — рявкнул строй. А в глазах стоящих поодаль, тех, кто «не прошёл отбор», засветилось такое лютое пламя зависти, что я даже испугался немного. А ну как опять делиться будут?
Но обошлось. Казаки степенно подходили, обнимались, прощались, потом батюшка над нами молитву прочитал. И давай в прицеп тягача грузиться.
Вроде и было нас всего пятьдесят. Ну с небольшим гаком. Таки Хаген, Швец и Пушкин тоже шли с нами, а большой прицеп вынь да положь. Некоторые казачки так оружьем увешаны были, мама моя. На тумбочки ходячие похожи были. Такие очень злые и опасные тумбочки. Да ещё пулемёт, да ещё три пушки Рябушинского, да ещё боеприпасы к ним. Неожиданностью оказался орловский лекарь-маг. Он бодро заскочил к нам в прицеп и баул немалый закинул в ноги. На мой вопросительный взгляд врач улыбнулся и сказал:
— Я останусь на дирижабле. Но при срочной эвакуации мне по-всякому придётся кого-нибудь лечить. А это дело такое. Чем раньше начать лечение, тем лучше.
Ну и славно.
А второй неожиданностью стало наличие аж трёх священников из монастыря страшного, Марка Печёрского. Это некроманты которые, сохрани Господи. И тоже к нам в кузов сели.
— А вы, святые отцы, какими судьбами?
— А для помощи вам, сын мой.
Я заглянул им за спины. Оно, конечно, маги-бойцы из святых отцов жуткие. Вот только где… э-э-э… «консерва» ихняя? Они ж убивцев, колодников специально с собой таскают. Многие смертники, кстати, сами на такое дело соглашаются. Потому как или тебя вот прям завтра казнят, или ты со святым отцом будешь по стране колесить… И когда твоя жизнь оборвётся, и оборвётся ли — сие неведомо. А пожить подольше даже самый страшный душегуб хочет. А тут сели втроём. Непонятно.
— Что, ищешь смертника? — белозубо улыбнулся один.
— Так точно, святые отцы. Вы же, простите, без смерти совершённой…
— А и неправильно рассуждаешь сын мой. Вот спуститесь вы к индусам. И как они вас встретят? Нешто с распростёртыми объятьями?
Я рассмеялся.