— Раз дядя велит…
— Я такие очки в госпитале видел, — сказал Серго. — Ну, может, не совсем такие, но очень похожие. Недавняя разработка для пострадавших от слишком ярких энергетических вспышек.
— Хорошая вещь! — оценил Петя. — Я бы после Японского фронта от такой не отказался. А то пришлось две недели в затемнённой палате за шторами сидеть, так глаза резало!
— Что ж, — повеселел Иван, — есть надежда, что я затеряюсь среди таких же ослеплённых!
Приехали мы в тот же парадный дворец, где дальневосточный приём был. Центральный зал меня там неизменно впечатлял — вот эти огромные деревья, ощущение пробивающегося сквозь кроны солнца, пение птиц… В этот раз нам практически не пришлось ждать, мы прошли в одной из первых групп, выслушали ободряющие речи, были (вполне ожидаемо) высочайше пожалованы памятными наградами и (внезапно, по крайней мере для меня) — воинскими чинами. Государь, вручая медали, смотрел на нас с многозначительным прищуром, и я начал переживать: не начал ли у него дёргаться глаз после оглашения нашего намерения спокойно провести мальчишник на рыбалке? По-любому ведь ему сообщили, так?
В составе довольно большой группы награждённых мы были препровождены в огромный зал, где играла музыка, стояли столы с угощениями и имелось множество банкеток и диванчиков, расставленных поодиночке и группками, чтобы можно было с удовольствием присесть. По периметру была расставлена портретная галерея, вдоль которой также прогуливались отдельные группы.
— Вижу посла от Восточных Соединённых Штатов, — сказал Иван. — А вон англы, надутые, как жабы.
— Пойдём от них подальше, — сразу потянула его за локоть Маша, — не хочу с ними даже здороваться.
Мы выбрали уютное место, усадили наших дам и отправились за угощениями.
Вдоль столов похаживали такие же засланные кавалеры с тарелками разной степени наполненности.
— Это что за чудеса? — я понял, что ни одно блюдо, кроме разве что крошечных корзиночек с красной или чёрной икрой или кремовых пирожных, узнать не могу. Только если очень тщательно приглядываться.
Или принюхиваться.
Да и то гарантии нет!
— Это новая мода, — сказал Петя. — Называется «канапе». Маленькие штучки с разнообразными вкусами. Вроде как бутербродики…
— Похоже на бусы, — сказал Багратион. — Предлагаю брать всё подряд, там разберёмся. Не будут же нас заставлять насильно доедать?
Следуя этой логике, мы набрали всякой всячины, и к нашей группе подрулил неизвестный мне тип, приветливо кивая остальным:
— Добрый день, господа, добрый день! Поздравляю всех сердечно, от души! Не представите меня вашим друзьям.
Три весёлых князя, вроде, неприязни не выказывали, да и Зверь не ворчал.
— Извольте, — кивнул Иван, — Коршунов Илья Алексеевич, герцог Топплерский, барон Хаген фон Ярроу. А это, господа, министр финансов Российской империи, князь Воронцов Дмитрий Георгиевич, счастливый отец четырёх прелестных дочерей.
Вот тут у меня аж кольнуло! Впрочем, поклонился я вполне вежливо:
— Весьма рад!
— Мой дом всегда открыт для вас, друзья мои! — расшаркался Воронцов. — Каждый день к пяти часам на ужин, милости просим!
Понятное дело, кого он в гости заманивает!
— К сожалению, мы в столице ненадолго, — дипломатически развёл руками (точнее, рукой и тарелкой) Витгенштейн, — уж лучше вы к нам, в Иркутск.
Я думал, Воронцов что-нибудь эдакое ответит, но он только радостно расплылся:
— Всенепременно, всенепременно будем, господа! — тут он сделал вид, что увидел что-то за нашими спинами. — Прошу прощения, вынужден покинуть вас! Супруга меня зовёт, — и умчал.
— Я думал, он откажется, — несколько обескураженно сказал Петя.
— Ага. Щас-с-с! — хмыкнул Багратион. — Ему четырёх дочек пристроить надо!
Следом к нам подошли ещё два князя и один граф, все страстно желали выразить приязнь, а я переживал, что у меня там женщина не кормленная, канапе стынут и вообще мне с вами неуютно, я б раньше этаких господ за три километра обходил, а теперь…
— Херр герцог! — раздалось из-за спины со знакомым лязгающим акцентом. — Господа!
Сразу захотелось ответить «яволь» и ещё что-нибудь в этом духе.
— Добрый день, господин канцлер, — ответили мы практически хором.
— Вы позволите на два слова? — канцлер кивнул, и мы отошли чуть в сторону.
— Имею настоятельную потребность поинтересоваться о самочувствии принца Фридриха.
— Что, неудобно в Бидарской крепости за неслухом следить? — усмехнулся я.
Канцлер Великой Германской империи чуть поджал губы: