— И те верили?
— Большинство из них в жизни не получало уколов, с чем им было сравнивать?
— Ужас.
— Так вот — новость. В исследовательскую лабораторию Бидарского рудника прибыл сам знаменитый профессор Павлов.
— Погоди, это который с собачками?
— Именно он.
— Петя, только не говори мне…
— Профессор привёз с собой двух престарелых собак из своей лаборатории.
— И им воткнули рубиновые иголки? Изверги!
— И ничего не изверги! Аккуратно ввели под шкуры.
— И собаки превратились?
— Так точно!
— Раз ты мне об этом говоришь, значит, их уж давно привезли. Не могло же это в два дня случиться.
— Ты прав, привезли их около недели назад, но до этого момента всё было строго секретно, а теперь собаки свободно бегают по лаборатории.
— А без этого никак нельзя было обойтись?
Всё-таки идея превращать собак в рубины мне понравилась не очень.
Петя тяжко вздохнул и оглянулся на дверь.
— Я скажу тебе, но прошу, не в передачу…
— Могила!
— Ратнаияки снова начали переполняться, а Сокол не успел ещё ту энергию сбросить…
— Ядрёна колупайка!
— Вот именно. Когда приходится выбирать между людьми и собаками — уж пусть лучше это будут собаки! Причём, тут пишут, что обе подопытные бодры, веселы, активны, словно к ним вернулась молодость. И они перестали нуждаться в пище!
— Чему тут удивляться, они ж каменные.
Я посидел, переваривая новость и отрубил:
— Сопрут их. Сопрут, как пить дать! И прибьют, на рубины.
Петя потёр подбородок:
— Надо намекнуть, чтобы их государю подарили.
— И стату́и! Статуи золотые до сих пор ждут, чтоб их забрали. Только при передаче надо сообщить государю, что спёр их Семёныч. Я обещал.
Петя сделал в бумагах пометку:
— Я передам.
Напоминаем! Финал 8-го и старт 9-го тома — в воскресенье!
27. ПОД ВЛИЯНИЕМ ВЫСОКИХ ЭНЕРГИЙ
СТИХИЙНОЕ БЕДСТВИЕ
Другими словами то, что началось после императорского приёма, не назвать было никак. Стихийное бедствие! В Иркутск повалили женихи и невесты — некоторые сами по себе, а большинство-то с роднёй! С мамками-няньками-папеньками и хрен знает с кем ещё!
Слегка оглядевшись, они мчались засвидетельствовать почтение — прежде всего к Ивану. Ну приглашал же их великий князь при случае захаживать? Приглашал! А у кого великий князь сейчас обретается? Правильно…
По-моему, первые приехавшие рассчитывали, что им предложат и в гостях остаться, но — увы-с.
— Дом мой, как вы можете лично наблюдать, ещё не достроен, так мы с семейством и без того стеснили добрейших Евдокию Максимовну и Алексея Аркадьевича, — сетовал Иван, и гостям только и оставалось, что согласно кивать головами и пучить глаза на маман с батей.
Нет, у нас, конечно, стояли свободные комнаты, в которых на выходных размещались сеструхи с семьями, но не собирались же мы превращать дом в постоялый двор, в самом деле?
После семи визитов подряд Иван за хорошие деньги подрядил кузнеца Григория, чтобы тот прохаживался бы возле наших ворот и всем желающим «причинить уважение» отвечал, что барам-де нездоровится, однако увидеть их можно будет в четверг, в Иркутском дворянском собрании.
Гриня выглядел достаточно убедительно и не вызывал желания задавать лишние вопросы.
— Двадцать пять таксо нонеча от ворот поворот получили, — сообщила нам на третий день после приёма Аграфена, водружая на стол к обеду огромное блюдо с пирожными и прочими сластя́ми.
Груша продолжала трудиться у нас на кухне. У неё потихоньку развивался роман с кузнецом, и то, что он теперь постоянно находился рядом, ей очень даже нравилось. Это был лишний повод выйти к нему за ворота, вынести горячего чаю с бутербродами или котелок дымящегося супа с краюхой хлеба. Груня смотрела, как её милый ест, и млела, а при случае помогала отвечать на вопросы всяких приезжих. Вдвоём у них получалось ещё убедительнее.
— Лучшие гостиницы в городе полнёшеньки, — рассказывал Афоня, заехавший с Катериной к нам в очередной вечер поделиться новостями.
— Куда не кинься — народу толпы! — вторила ему Катюха. — Хорошо, у нас в театр билеты были загодя были выкуплены. Полный же аншлаг! В картинной галерее новая выставка господина Репина, так яблоку упасть негде — столичных господ табуны.
— Да везде оне! — возмущённо вставила Груша, внося очередную вкуснятину. — В зоопарке к бегемоту не пробиться! — Она вдруг застеснялась и прогудела ангарским пароходом: — Кушайте на здоровье…