Тут снова вышла Линия в пальте — ну запомнилось мне её имя так, что я сделаю! Фамилия ещё такая, на «Перепёлкину» похожа. А! Перетолкина! В новом платье, но тоже таком — сиськи навыворот.
Мне даже подумалось, что директор труппы не может не знать о её способностях и наверняка выпустил свою звезду, чтобы выправить настроение зала. Но Линия снова махнула рукой — на сей раз на наш балкон — и провозгласила:
— Дамы и господа! Эта песня посвящается нашим дорогим героям атаки на дворец Голконды! — и как давай заливаться, да с придыханием.
На сей раз пела по-русски, но лучше бы уж снова по-французски, честное слово, уж больно её этот акцент чужеродно звучал. И всё время на меня косяка давила. И когда в конце реверансы делала, я думал — оконфузится-таки. Но обошлось.
На этот раз аплодисменты были не только бурными, но и продолжительными, но я, зная о магической природе производимого впечатления, не мог спокойно воспринимать это пение. Мне пытались задурить голову! И пусть Айко железно держала надо мной (да и над всеми нами) защитный купол, положительных ощущений это не прибавляло. Это ведь не спонтанная жажда исполнения желания (которая, к примеру, была у толпы в дворянском собрании), это ментальная атака, хоть и очень слабенькая. Фу.
ПРИГЛАШЕНИЯ
На другой день за завтраком маман нас порадовала:
— На Ваню с Илюшей депеша пришла. Вызывают вас в Бидар на обследование, — а сама смотрит так тревожно. — Чё так далеко тащиться-то? Неужто поближе нельзя было обсмотреться?
Сокол подчёркнуто взбодрился:
— Вы не переживайте, Евдокия Максимовна. Это всё из-за оборудования. Это когда мы уезжали, там всё скромно было, а теперь — большой магонаучный центр. Лаборатория разрослась до масштабов института.
— А почему бы хоть не в Новосибирск? — вслед за маманей встревожилась Серафима. — У нас в университете тоже хорошие исследовательские лаборатории были?
— Надо полагать, всё дело в близости к самой Бидарской аномалии, — предположил я. — Для меня, быть может, это не столь существенно, а для Ивана — очень даже важно. А обследуют нас двоих, все специалисты там. Да и не так скучно нам будет по раздельности лететь. Вы давайте-ка панику не разводите! Мы за пару дней обернёмся. Не транспортником же потащимся — курьером, поди. День на дорогу да день на всякие просвечивания-измерения.
— А если задержат вас? — с передающимся беспокойством спросила Мария.
— Больно надо им на наши рожи глазеть! — фыркнул Иван. — Когда там у нас дата вылета?
Батя потянулся к комоду, на котором была сложена депеша и заглянул в бумагу:
— На понедельник.
— Вот и отлично! — обрадовался Серго. — Значит, сегодня вы идёте на открытие клуба с нами.
— Что за клуб? — удивились мы с Иваном хором.
— Новый мужской клуб «Берлога». Мне вчера передали приглашения на всех, да я запамятовал.
— Мужской, значит? — ревниво прищурилась Дарья.
— Ну а что? — Серго развёл руками. — Вы же собираетесь своими женскими кружка́ми, то моды вам, то сплетни — мы же ничего не говорим.
— И не было никаких сплетен! — хором возмутились наши дамы.
— Ну ладно-ладно! Не сплетни, — сразу исправился Серго, — обмен новостями. Но вы часами сидите в девчачьей компании, и никого это не возмущает. Вот и мы…
— А ты не спорь с ним, Даша, — едко поддержала подругу Сонечка. — мы вот захотим — и тоже свой клуб организуем. Правда, девочки?
И тут в столовую выплыла свежая и нежно благоухающая розой княгиня Гуриели.
— Доброго всем утра!
— Мама! — сразу спросила Соня. — А папа когда жив был, он ходил в мужские клубы?
— Конечно! — княгиня расположилась за столом и с благодарностью приняла чашку чая. — Даже в два. В московский офицерский, а в Петербурге, случись нам там бывать — в «Эверест», там собирались любители горных путешествий, а ваш папа, вы знаете, имел такое пристрастие.
— И ты была не против? — недоверчиво спросила Маша.
— Против? О-о, нет! Мужчина должен время от времени проветриваться. Не сидеть же ему под юбкой! К тому же, я сама была участницей благотворительного собрания, а это была исключительно женская организация…
Тут наши дамы насели на Тамару Александровну с выспрашиванием подробностей, и я понял, что вскорости нас ожидает некая занимательная женская инициатива. А пока…
Пока мы собирались в мужской клуб.
Поскольку открытие было объявлено как торжественное, направились мы туда выряженные в парадную форму со всеми наградами. Я — так даже с золотой саблей. Серафима настояла. Хочу, говорит, чтоб ты у меня красивый был. И вообще, заслужил — носи!