И не поспоришь ведь.
Айко, естественно, отправилась с нами — она теперь всегда меня сопровождала незримо; мало ли где вдруг внезапная толпа просителей случится? Но, как это уже стало привычным, под невидимостью.
Помимо нашей компании, в Иркутске и его пригороде проживало достаточное количество заслуженных офицеров, высокопоставленных чиновников, состоятельных промышленников и купцов первой гильдии, которых в последние пару-тройку десятков лет также приглашали в подобные собрания — так что большой зал «Берлоги» был полон, и гости ещё прибывали.
Мы остановились на пороге, оглядываясь. Здесь было нарядно, примерно как в губернаторском особняке, украшенном к ежегодному Пасхальному балу.
— Однако, — вслух удивился я, — говорили, что будут только мужчины? Что у меня с глазами?
— Возможно, мы не в курсе новой мужской моды? — усмехнулся Хаген. — Давно у нас кавалеры носят платья?
— Вот вы оба душнилы! — довольно воскликнул Иван, потирая руки и поправляя свои чёрные очки. — Служительницы Мельпомены приглашены скрасить досуг общества. Это нормально.
— Господа-господа! — бросился к нам распорядитель. — Прошу! Для вас оставлен специальный столик.
Мы прошли к назначенному нам месту, раскланиваясь со знакомыми. Играла музыка, зал мерно гудел от мужских голосов, среди которых время от времени контрастом выделялись высокие женские.
— По крайней мере, все эти люди увлечены друг другом, — пробурчал я, усаживаясь, — и никто не стремится взять меня приступом.
— Ваша светлость, вы ворчите, как моя бабушка! — поморщился Иван.
— А чего бы мне и не ворчать? Я не пойму, чё мы сюда припёрлись и зачем вообще люди в клубы ходят.
— Смотря в какие, — ответил Петя. — Этот похож на среднее арифметическое всех, что мне встречались. Общение. Новости. Деловые встречи. Развлечения — разрешённые игры и легкодоступные женщины, ищущие себе покровителя.
— Или энтузиастки своей профессии, — усмехнулся Серго. — Вон, глядите, Джозефина вышла на рояле играть. В театре её выступление вызвало большое оживление.
А! Девица Востросаблина.
Не удивляюсь, что господа выказывают заинтересованность — сдерживающий фактор в лице жён отсутствует. Да и платье на Джозефине сегодня куда откровеннее. Уже не на грани, а, я бы сказал, слегка за гранью.
Пианистка принялась активно играть.
Рискует ведь потерять свои лоскуточки, ой, рискует… Впрочем, может быть, именно к этому она и стремится?
— Это было бы довольно скандально, — ответил Петя, и я понял, что снова говорю вслух.
А потому что не надо забывать маманины эликсиры пить!
— Сдаётся мне, господа, — Серго оценивающе выпятил подбородок, — устроители этого клуба хотят снискать эксцентричную славу, подобно «Мулен Руж».
Что ж, такого у нас в городе точно не было.
09. СЕБЯ ПОКАЗАТЬ…
ПРИЕХАЛИ НА ГОРЯЧЕЕ!
Джозефина сорвала шквал аплодисментов и ускакала за кулисы. А на её место выпорхнула Элиния Больте.
— Вот это кисейная барышня! — первым удивлённо сказал Серго.
И лучше определения придумать было нельзя. Прима выступала сегодня в платье в стиле мод наполеоновских времён — длинном, кисейно*-воздушном, с небольшим даже шлейфом и золотым пояском под грудью. Другое дело, что платья эти обычно одевались на нижний чехол какого-нибудь розового или голубого цвета, а у Линии-Элинии сей чехол отсутствовал как класс. Ситуацию немного сглаживали складочки, но в целом…
*Кисея — очень тонкая и практически прозрачная ткань.
— Могла бы уж и голой выйти, не мелочиться, — сказал я. — Всё равно кроме пояска её ничто не прикрывает.
— Что ты, — усмехнулся Петя, — тогда нужно будет лицензию на дом терпимости покупать. А так — увеселительное мероприятие, только и всего. Сценический образ! А чем барышни в свободное от выступлений время занимаются…
— … дирекцию не волнует! — хором закончили Серго и Хаген.
Сокол только усмехнулся:
— Смотрите, она ещё и к нам за столик сядет. Забиваюсь на щелбан, что объектом атаки выберет Коршуна.
— Чего это меня? — недовольно проворчал я. — Вдруг тебя?
— Такое тоже может быть, но вероятность ниже раза в три.
— Напрасно они её без нижнего платья выпустили, — перебил наш спор Серго критическим замечанием. — Афедрон на три с минусом. Не кормят их совсем, что ли?
— Мода на худышек, — усмехнулся Петя. — Не слыхал?
— Слыхал не слыхал… А потом как? Об кости биться?
И такая натуральная обида в его голосе прозвучала, что мы невольно засмеялись. Хаген первым остановился и сказал: