— Господа, обратите внимание, как на неё реагируют другие посетители.
Можно было не оглядываться — в огромных настенных зеркалах отражался весь зал. Мужчины за столиками смотрели на сцену восторженно и даже, пожалуй, с вожделением.
— Бьёт ведь по площадям, — понял я.
— Именно, — согласился Петя. — Всё как тёщенька говорила. Эффект сирены. Хорошо, что с нами Айко.
— Спасибо, господа, — прошелестело из воздуха.
В это время Элиния начала кланяться, сорвав овацию, следом на сцену выскочил конферансье и объявил:
— Самый смелый дуэт этого сезона, господа!
Снова появилась Джозефина — на сей раз с саксофоном, и вторая девица, не помню как её звать.
— Ага. С контрабасом Дафна, — сказал Петя, заглядывающий в программку вечера — одну на всех.
Ах вот как эта скрипка-переросток называется! А то я постеснялся спросить. По музыке у нас в семье в основном Наталья, меня больше рубка, стрельба да боевые магические ухватки интересовали.
Дафна вышла в непрозрачном платье, смахивающем на золотой футляр. Но когда она села на высокую табуреточку, поставив свою бандуру перед собой, в платье обнаружились два разреза (до самой, считай, развилки), из которых показались две вполне презентабельных голых ноги. Ноги эти, обхватившие контрабас с двух сторон, вызвали у зрителей определённую ажитацию и перебили по эффекту даже приму Элинию, даром что без ментального эффекта.
— И что мы скажем, когда наши барышни начнут расспрашивать, что нам тут представляли? — потёр подбородок Серго.
В это время Джозефину и Дафну сменила Клеопатра в образе (как это ни удивительно) Клеопатры, с драматической постановкой «Смерть Клеопатры». Девица пела, в отчаянии падала на ложе, служанки подносили ей корзину со змеями (резиновыми, судя по всему), Клеопатра хватала одну и самоубивалась, прижав змею к груди, на которой предварительно как бы разрывала платье. Ярко выступила, ничего не скажешь. Публика хлопала. Впрочем, скудно ряженые служанки были тоже ничего такие.
— Ты как хочешь, — сказал Иван и потянулся за бутылкой, — а я так и скажу, как есть: меня царицей соблазняли, но не поддался я! И вообще, господа, давайте выпьем за наших прекрасных, несравненных жён.
И мы обратили наше внимание к столу и принялись больше ужинать, чем смотреть на сцену. Между делом обсуждали предстоящую нам поездку. Иван возлагал на очередное обследование большие надежды.
— Сил, братцы, более нет в четырёх стенах сидеть, понимаете?
— Понима-а-аем, — соглашались все.
— Ты, Ваня, можешь нам не верить, — проникновенно сообщим ему Серго, — но мы тоже очень хотим, чтобы ты наконец вышел на службу и прекратил… того…
— Чего «того»? — нахохлился Сокол.
— Дурковать от безделья, — усмехнулся Серго. — И не дуйся. Кто тебе скажет правду, как не старый друг?
— Господа! — внезапно выкрикнул конферансье. — Антракт! Принимайте горячее!!!
Сцена опустела, с балкона ненавязчиво заиграл оркестрик. Высокие двустворчатые двери в зал распахнулись, вкусно потянуло мясным, и оттуда пошагали офиц… Ан нет! Не официанты! Угощения катили на тележках выступавшие артистки, и каждая шагала к назначенному ей столу.
— Ах, хитрецы!.. — пробормотал Сокол. — Горячее подали!
Элиния остановилась около нашего стола и водрузила на стол блюдо с жареной бараниной, продемонстрировав завидную гибкость.
— Господа, вы позволите присоединиться? — проворковала она своим… как там девчонки говорили?.. контральтом, вроде?
И, главное, тут же села! Служитель подвинул ей стул между мной и Иваном, и дамочка пару секунд колебалась, озаряя всех сидящих за столом лучезарной улыбкой, а потом сделала внутренний выбор и обернулась ко мне, слегка подавшись ближе, выдав с нотками экзальтированности:
— Я так рада лично познакомиться с великим героем атаки на Голконду!
А я смотрел через её плечо на Сокола, который радостно расплылся в ожидании представления — аж рот приоткрыл, мерзавец!
— А я-то как рад! — ответил я, тоже подвигаясь ближе, проникновенно глядя девице в глаза и стремительно переходя на Звериные интонации. — Как хорошо, что за наш стол отправили именно вас — верно, господа? — обратился я к остальным. — Она магичка, пусть и слабенькая, но сойдёт. Видите ли, мамзель, расход энергии нужно подпитывать. Мне вас немного жаль, но нам нужнее, — я улыбнулся ей светящимися голубыми зубами.
Девица растерянно приоткрыла рот и перевела взгляд на Серго, который улыбнулся также «с подсветкой», да ещё и клыки показал. Элиния резко обернулась на Ивана, и тот снял свои чёрные очки, сразу засветив красными глазами, слегка извиняющимся жестом разводя руки в стороны, дескать — ну извините. Дамочка вперилась в Петра, и тот деликатно улыбнулся: