И тут нас в очередной раз отвлекли. К столу подошёл служащий в форме клуба и передал записку на серебряном подносике.
— Интересно-интересно, — сказал Сокол, разворачивая, — нам с тобой, Илья Алексеич.
Прочитал и аж поджпрыгнул:
— Япону мать твою итить!
— Что такое? — сразу спросили все.
— Ну мы, Илья, молодцы с тобой! Сколько времени⁈
— Без четверти одиннадцать, — чётко ответил Хаген, защёлкнул часы и спрятал их в карман.
— Да в чём дело? — не понял я.
— Отправление курьера когда?
— Когда? В понедельник!
— Ну. В час!
— А понедельник начнётся через час! — понял я. — Ах ты, ядрёна колупайка! А в час ночи, что ли?
— Видимо. Раз в депеше написано: в час, без «дня» — наверное, ночи. Хорошо, у нас женщины бдительные, ещё раз депешу перечитали. Прислали машину и вещи в дорогу.
— Да не прыгайте вы! — остановил нас Серго. — Тут до воздушного порта двадцать минут ехать. Ну, полчаса — это если вы совсем черепашиться изволите. Ещё час спокойно сидим.
— Ну и отлично, — сказал я и оборотился к Соболеву: — Идёмте, Маркел Фёдорович. Здесь, верно, есть кабинеты или хоть угол потише? Письмо обещанное управляющему напишу, чтобы вам двое суток не ждать. А то ещё есть риск, что нас в Бидаре дольше задержат…
10. МАГОНАУЧНЫЙ КОНСИЛИУМ
КОНТРОЛЬНЫЕ ЗАМЕРЫ
И всё-таки мы выпили на посошок. А потом по стременной — садясь в автомобиль. Ну и подъёмную уж, когда курьерский дирижбандель стремительно поплыл вверх. После этого дрыхли мы без задних ног, несмотря на общее неудобство спанья в сидячих креслах.
За ночь курьер доставил нас прямо в рудничную крепость или, как теперь стало принято называть, «Бидарский центр по исследованию рубиновой магической аномалии». Охраняли её теперь по высшему разряду — это вам не убыточная рубиновая шахта, это редкое в энергетической структуре мира явление, на которое разные высокие умы магонаучного сообщества (а также дипломаты, военные, промышленники и прочие-прочие) возлагали большие надежды.
— Надеюсь, нам дадут хотя бы позавтракать, — раскатал губу Сокол, глядя на приближающиеся знакомые стены.
Хрен там плавал!
— Прощенья просим, — услышал эту реплику бортовой стюард, — велено вас пищей не снабжать, и более того — проследить, чтобы вы никакого сухого пайка не ели. Явиться на исследования надобно строго на голодный желудок.
— Нет, ты глянь! — сразу забухтел великий князюшко. — Как только не придумают ещё над пострадавшими изгалиться!
— Да ладно тебе, — попытался успокоить его я, — поди, весь день голодом морить не будут. Возьмут свои замеры — сходим в столовую. Столовая, небось, не закрыта? И вообще, кончай ворчать, а то господа учёные увидят, что ты в растрёпанных чувствах явился, ещё на месяц тебя под домашний арест засадят.
Сокол этакой перспективы сразу испугался и постарался взять себя в руки. Даже встречающему лаборанту улыбку любезную изобразил, чем, кажется, привёл его в состояние некоторой задумчивости.
Прямо с аппарели нас, считайте, под белы руки подхватили и поволокли по целой веренице разных комнаток, где нас поочерёдно то просвечивали, то в глаза заглядывали, то в трубочки дышать заставляли, то кровь из пальцев брали, крохотными железячками в них тыкая. С корабля на бал, как говорится. Не успели проснуться — сразу наступила насыщенная жизнь.
Потом нас с Соколом растащили в разные стороны и начали то к одному профессору загонять, то к другому, пока я не услыхал его гневный вопль:
— Да это издевательство над человеком! Дайте с дороги хоть кружку кофею выпить! Доктора-профессора, япону мать вашу итить! — бурлящий яростью голос приближался, дверь в комнатку, где я беседовал с очередной докторицей (да, для разнообразия женского полу), распахнулась, и Сокол (в нижней рубашке, с кителем, переброшенным через руку) предстал нашим взорам. Босой!
— Спасибо, ваше высочество, что вы явились хотя бы в брюках, — иронично поблагодарила докторица. — А сапоги вы где потеряли?
— Шут его знает! — сердито фыркнул тот. — Где-то в ваших лабиринтах. Отдайте мне товарища, и мы пойдём завтракать. Или вернее уже сказать — обедать! Я на голодные зубы обследоваться не нанимался!
Тем временем в дверь опасливо заглянул давешний лаборант — с Соколовскими сапогами!
— О! Подай сюда! — скомандовал Иван. — И скройся с глаз!
— Кстати о глазах, — докторица, которую напор великого князя нисколько не смутил, встала со своего места и подошла к нему, с улыбкой глядя, как Иван с сердитым пыхтением натягивает сапоги. — Дайте-ка я погляжу в ваши замечательные очи, пока вы не отобедали.