— А обождать никак нельзя? — Иван пытался отбить своё право распоряжаться временем по собственному усмотрению.
— Можно, — весело кивнула докторша, — но тогда моё обследование придётся перенести на завтра, потому что посмотреть я вас должна дважды: до еды и после. Таким образом, сегодня вы назад не полетите. Решайте! — и ручки этак смиренно на животе сложила.
Иван попыхтел-попыхтел и говорит:
— Хрен с вами! Смотрите!
Докторица поскорее вытащила из нагрудного кармашка трубочку с подсветкой и в оба глаза великому князю заглянула.
— Ну что? — смурно спросил Иван.
— Ну что, — повторила за ним она, — очень даже неплохо. И даже весьма… Впрочем, давайте не будем торопить события, сейчас вы пойдёте в столовую и плотно пообедаете, потом погуляете часок, а лучше полтора — и вот потом сперва ко мне, а там уж я направлю вас к тем специалистам, к которым это будет необходимо. — Она кивнула собственным мыслям. — Единственное: внутрь шахт прошу вас не заходить. Особенно в глубину аномалии. Во избежание повторного забора чрезмерного объёма маны. Это понятно?
Мы, конечно, уверили, что нам более чем понятно и пошли в столовую.
Столовая не только осталась на своём месте, но ещё и заметно похорошела — на столах появились скатерти, вместо очереди к окну раздачи по залу сновали официанты, ностальгически напомнившие мне таких же ловких малых из Новосибирского университета.
Поздний завтрак (он же ранний обед) провели обстоятельно, далее, как было предписано, полтора часа слонялись по округе, любуясь на охраняющую крепость технику — и «Змеи» тебе, и «Святогоры», и Архангелов' парочка. «Алёши» время от времени пробегают.
— Картина радует глаз! — сказал Сокол довольно, оглядываясь с пригорка, уперев руки в боки.
Я был согласен, но лениво молчал. Я и притащился-то на этот пригорок исключительно за компанию. Если б не неугомонный князюшко, я бы там же в исследовательском центре на первом попавшемся диванчике прилёг и всё назначенное время проспал бы, и никакие угрызения совести меня бы не мучили.
Сокол моим молчанием не удовлетворился и решил, видать, усилить воспитательный эффект, потому как спросил:
— А что так не радует глаз?..
Тут уж я не утерпел и усмехнулся:
— Как говорит наш Харитонов, ничто так не радует глаз, как второй глаз! Придумал тоже ребусы загадывать. Пошли уже, пока дотопаем, как раз и время подойдёт.
ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ
На этот раз мы везде таскались друг за другом. По-моему, Сокол так меньше нервничал и вообще был спокойнее. С нас снова собрали все показания от просвечивания до крови и отправили по всем кабинетам, среди которых дамочка-докторша оказалась последней.
Она сидела за столом, в крайней задумчивости покусывая кончик карандаша, разложив перед собой все наши бумажки. Получилось дважды по два ряда — сытые и голодные, на каждого.
— Доктор, вы уж не томите нас, не выдержал я, — скажите, что — так всё плохо?
— Ах, да! — словно опомнилась она. — Напротив, с чего вы взяли?..
— Так я ж на вас смотрю! — развёл руками я, а Иван только настороженно засопел.
— Хорошо. Илья Алексеевич, давайте с вас начнём. Если сравнивать со всей предыдущей картиной обследований, то я хочу сказать, что мы пришли к очень странному результату.
— А-а-а! — меня вдруг осенило. — Так это, может, из-за недавнего маноистощения?
— Что ещё за маноистощение? — сразу насторожилась докторица.
Пришлось всю историю с толпами женихов-невест и их родственников рассказывать, и про дворянское собрание, и про то, что Есения предположила, что моё состояние быстро восстановилось из-за Соколовских эманаций…
— Так вот в чём дело! — обрадовалась докторша. — А я-то гадаю: почему Иван Кириллович гораздо быстрее излишки энергии сбрасывать начал! А он, видимо, интуитивно вас подпитывает! А Есения эта, про которую вы говорили — это не профессора Боброва дочь?
— Она! — хором согласились мы.
— Знакома с её отцом и о ней наслышана. Ко мнению этого специалиста стоит как минимум прислушаться. Что ж, прошу вас обождать в комнате отдыха или погулять немного, мне необходимо посоветоваться с коллегами.
Ещё чуть не час мы сидели, пытаясь по доносящимся из совещательной комнате обрывкам обсуждения догадаться, каков будет вердикт. Научные светила спорили, иногда доходя до хорового крика, но потом как-то успокоились и пригласили нас заслушать решение.
— Итак, господа, — сурово встретил нас полноватый профессор с аккуратной седой бородкой клинышком и шевелюрой, взъерошенной настолько, словно его только что тут за патлы таскали, — решением магонаучного консилиума вы оба признаны безопасными для гражданского общества, но не в равной степени. Оба вы можете восстановиться на службу в Иркутское специальное военное училище. Заметьте! Илья Алексеевич может вернуться к преподаванию. А Ивану Кирилловичу в ближайший месяц показана только кабинетная работа, через месяц мы пригласим вас на очередное обследование, после которого консилиум вынесет новое решение.