— Ваши величества, ваши высочества! — снова возгласил профессор Шляпников. — Научной группой было выявлено, что пребывание в этом зале не несёт в себе опасности мутаций. Все превращения происходят в критическом поясе, который мы уже миновали. Именно поэтому там на полу и нанесена разметка. Здесь вы можете двигаться спокойно и даже трогать предметы. Единственное, прошу вас быть аккуратными, всё это — объекты особой исторической и (возможно) магической ценности. — Профессор дал высочайшим особам и их родне пару секунд осознать важность сказанного и продолжил: — Но для начала прошу проследовать за мной, я проведу вам краткую обзорную экскурсию.
Императорская семья растянутым шлейфом тронулась за профессором Шляпниковым. Мы по-прежнему тащились в самом конце.
— Вань, пойдём послушаем! — Маша тронула Сокола за локоть. Она (как родственница не по крови) вообще-то не должна была здесь находиться. Но маленький Кирюшка без матери уж слишком подвижным себя показывал, отец с вечера на обследовании был, а тащить на такое мероприятие няньку…
— Ты иди, — предложил Маше Иван, — мне неинтересно. Мы тут сто раз уж были, надоело даже. Я с Кирюшкой похожу.
— Ладно! — она заторопилась вперёд, а мы ещё сильнее отстали.
— Мама куда поса? — спросил Кирюшка, тыча вслед Маше пальчиком.
— Пусть мама послушает, а мы тут погуляем, — предложил ему Иван. — Хочешь?
Малой согласно задрыгал ножками, и Иван поставил его на пол. Мелкий великий князь принялся бродить меж рубиновых артефактов, задирая голову, а мы с Иваном неспешно шагали следом.
— Что, и детей тоже обязательно было привозить? — негромко спросил я.
— М-гм, — Иван покивал, чуть выпячивая губу. — Там тоже мелких несколько, видел?
— Ага.
— Сегодня самый близкий круг. Вторая-третья степень родства.
— А если ничего не получится, тогда более дальняя родня пойдёт?
Он покачал головой:
— Скорее, там будет список особ приближённых. Доверенных, надёжных, могущих послужить опорой трону.
— Разумно.
— Интересно, меня потом сразу отпустят? — Иван тоскливо оглянулся на выход. — Или опять заставят на этих дурацких семейных посиделках высиживать?
— Да перестань! Ну пригласят на обед…
— Да я лучше бы в офицерской столовке пообедал, честное слово!
Я хмыкнул, глядя в спины удаляющейся группе.
— Слушай, а вопрос с кровью как решили?
— Насколько я понял, будет что-то вроде небольшого коллективного кровопускания, а потом всё это…
И тут Кирюшка побежал. Нет, это как-то обыденно звучит. Не побежал он, а рванул. Метнулся пулей, как это умеют делать маленькие дети — неожиданно и стремительно. Как будто, знаете, энергия в них накапливается и в какой-то момент выстреливает.
— Кирюха! — сдавленно выкрикнул Иван и кинулся за ним следом.
А я, как папаша более опытный — в другую сторону, на перехват!
А Кирюшка мчался, заливисто хохоча. Он даже здорово обгонял Ивана, потому как местами были наставлены здоровенные рубиновые вазы в виде цветов, и мелкий ловко бежал под их чашами, между стеблей, а здоровенному Соколу приходилось оббега́ть вокруг. Кирюшка выскочил из цветочных «зарослей», увидел меня, взвизгнул и кинулся удирать ещё быстрее, заметался зигзагами, чисто испуганный заяц. Иван тоже сообразил метнуться на перехват. И он даже почти поймал сына. Почти.
Словно в растянутом времени я видел, как медленно они бегут мне навстречу. Как ещё медленнее оборачиваются привлечённые визгами и криками Соколовские родственники. Как хмурится профессор Шляпников. Как из-за спин других дам выглядывает Маша и рот её складывается в тревожное «о»…
И как ножка в крохотном ботиночке запинается о рубиновый треножник.
Я чувствовал внутри, что могу рвануть быстрее, на пределе сил. На пределе звериных сил — и успеть. Но Зверь сказал: не лезь.
И я остановился. И ме-е-едленно смотрел, как запнувшийся Кирюшка ныряет вперёд. Вот он треснулся лбом в рубиновую ступеньку. Брызнула кровь. Маленькие ладошки упёрлись в камень. В камень ступеньки центральной чаши Сердца Горы.
И я… не понял, нет — почуял, что сейчас произойдёт. Аномалия словно вздрогнула.
Я успел рявкнуть:
— Всем зажать уши!!! — и тут оно разразилось.
Тонкий пронзительный звук резал даже через прижатые ладони — словно гора кричала раздирающим, неожиданно высоким голосом. Магические светильники разом лопнули, рассыпались мелкими голубыми искрами. Наступила тьма.