И Петя не ошибся.
И в сроках расследования, и в назначенном наказании — всё именно так и вышло.
Заседаний было три, все закрытые, во избежание публичной ажитации. На первое приглашали пострадавших невест, на второе — женихов, на обоих в суде меня представлял поверенный — мой дорогой тесть. А на третье вызвали нашу бравую четвёрку — тут уж я явился лично, в составе той самой упомянутой группы. Опрашивали нас сухо. Впрочем ничего, кроме тех же вопросов, которые дознаватели задавали нам на следующий день после случившегося казуса, не прозвучало. Там же был озвучен приговор. Дамы плакали. Директор Апполинарий сидел с потухшим взглядом, даже немного жалко эту тройку стало. Фетясов тоже плакал, но его не жаль было совсем.
Тут же после вынесения приговора ко мне подошёл специальный судебный пристав, занимающийся по этому делу, и пригласил завтра быть в половине четвёртого пополудни — и записку-повесточку со своей фамилией и номером кабинета передал.
Что ж. Надо быть — буду!
Назавтра я явился в главное жандармское отделение города в означенный кабинет. Встретил меня вчерашний пристав с пачкой бумаг и чемоданчиком с наличностью. Нет, там был вовсе не битком набитый чемодан, что вы! Но два десятка десятирублёвых пачек в банковских полосатых поясках имелось.
— Вот, Илья Алексеевич, как договаривались — деньги пострадавших и их списки.
— Что-то многовато денег, а? — спросил я. — Говорили, двести человек обманутых или около того, да по пятидесяти рублей…
— Видите ли, ваша светлость, господин Фетясов изо всех сил старался содействовать отделу дознания. В порядке личного извинения им предложено возвернуть обманутым господам вдвое против суммы, которую у них мошеннически отняли.
— Ах, вот оно что! И что? Помогло ему содействие?
— А как же. Счастливо избежал полной конфискации имущества. Отделался крупным штрафом и лишением дворянства. Да это не конец света! Отбудет каторгу, поселится со своими капитальцами в каком-нибудь маленьком городке, там он и мещанином за завидного жениха сойдёт.
— Позорище-то, — не оценил перспектив я.
— С таких, знаете ли, как с гуся вода. Вроде и шлёпнулся в самую грязь — ан, смотришь, уже снова выступает гоголем. Другое дело, наш господин Фетясов ещё не знает, что, измаравшись в подглядывании за делами Третьего отделения, он теперь вечно будет на карандаше… Впрочем, я ведь не ради него вас вызвал! Извольте, ваша светлость, списки извольте глянуть. Сто сорок шесть нумеров — мужескаго полу и пятьдесят три — женскаго. Первые приглашены повестками на шестнадцать часов, вторые — на семнадцать, дабы не смущать друг друга.
— Сегодня? — не понял я.
— Конечно, сегодня. Деньги получены, чего тянуть. Господа в значительной мере уже собрались, ожидают в зале для мероприятий.
Я глянул на часы. Без четверти четыре.
А и действительно — чего тянуть?
Через пятнадцать минут вошёл молодцеватый унтер, доложивший, что по спискам прибыло сто тридцать два человека. Так-с, значит, где-то ещё четырнадцать бродят. Впрочем, семеро одного не ждут.
В четыре часа ровно я в сопровождении двух приставов вошёл в полную залу, которую можно было бы назвать «Собранием обманутых». Взошёл на небольшое возвышение со столом и воздвигнутой на него кафедрой — тут, должно быть, жандармское начальство зачитывало какие-нибудь общие объявления или приказы. Все глаза устремились на меня.
— Добрый день, господа! — Я коротко вздохнул. — Я — человек, именем которого вас бессовестно обманули. Я долго думал, что же вам сказать. Сперва хотел извиниться. Потом подумал — с какого это перепуга я, ядрёна колупайка, буду извиняться за каких-то прощелыг? А? Честно ли сие будет? Да ни на копейку! — двери скрипнули, и в зал вошли ещё трое опоздавших. — Так что хочу поздравить вас с тем, что нашлись добрые люди и вскрыли сей бессовестный обман. А от себя добавить: господа, я искренне желаю, чтобы в вашей личной жизни всё сладилось наилучшим образом! — по залу словно пронёсся вздох облегчения, напряжённо сидевшие молодые (и не очень молодые) люди зашевелились. — А сейчас я прошу вас подойти к господам приставам и получить деньги, которые у вас выманили обманным путём.
— Позвольте, ваша светлость! — поднял руку и тут же встал плотный мужчина средних лет в гражданском сюртуке. — Я от себя лично хочу сказать, и, возможно, многие здесь присутствующие меня поддержат. Господин дознаватель сообщил мне, что те мошенники всё же курьерами наши ленточки куда следует отвозили. Так видите ли… — он откашлялся, — я на себе ощущаю действие, понимаете, тех ленточек. В общем… — он немного застеснялся, — образовалась некая девица, с которой мы поддерживаем взаимно приятное общение… А теперь ещё и после вашего благословения…