— Повезло тебе, что много лишней массы было, — усмехнулся я, придерживая у его рта лечилку. Иначе скопытился бы тут.
— Что есть «скопытился»? — пытливо уточнил принц. — Умирайт?
— Именно. Помер бы, внезапно исхудамши. А всё почему?
— Я уже осознайт, — обескураженно вздохнул Фридрих. — Нельзя раньше время кричайт. О майн Готт!!!
Позади нас с грохотом заваливалась мебель. Я мигом развернулся, подавляя в себе привычку накинуть шкуру. И понял, что не зря. И что теперь не во всякой стрессовой ситуации смогу своим медвежьим свойством воспользоваться.
— Ты только меня не растопчи, — откуда-то из-под стола сказал Сокол и начал с кряхтением подниматься, цепляясь за стул.
А над ним, буквально упираясь спиной в потолок, стоял Серго в своём волчьем обличье. Ох и страшен он сейчас был. Монструозен, можно сказать. Не считая того, что в росте против прежнего прибавил едва ли не вдвое. И растерянно хлопал на нас глазами.
Я подошёл, сунул Соколу откупоренную лечилку:
— Прими, твоё высочество. Чтоб идти хоть мог.
— Благодарствую, — Иван принял бутылочку трясущимися руками.
— Помочь?
— Сам!
— Ну сам так сам… — я ещё раз оценил стати Серго, запрокинув голову. — Я, пожалуй, повременю пока оборачиваться.
— Очень верное решение, — одобрил Сокол.
— А если где-нибудь в узком коридоре? — потрясённо пробормотал наш Волчок.
— Разом станешь очень большим, но очень длинным и худым волком, — обрадовал я его перспективой, — на манер гигантской анаконды. Только квадратной в сечении. Или прямоугольной. Тут как с коридором повезёт.
— Бр-р-р-р! — передёрнулся Серго и вернулся в человеческую форму. — А обратно это… того… нельзя?
— Хрен его знает, — честно ответил я. — Сейчас профессора растрясём, станет яснее. Пошли, братцы.
25. ВВИДУ ОТКРЫВШИХСЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
ПОБЕСЕДУЕМ ДУШЕВНО
У Хагена всё было в полнейшем порядке. Пришедший в себя профессор сердито сверкал глазами. Точнее, одним яростно сверкал, а вторым, подбитым и заплывшим до состояния фиолетовой щёлочки, слегка поблёскивал. Хаген сидел напротив, поглаживая пресс-папье с совершенно невозмутимым видом.
— Молодцом! — похвалил я, выглянув из люка. — Сдери-ка вон ту штору тоже. Примитивный подъёмный механизм организуем, а то Петя с Иваном дошли, а смогут ли по такой лестнице взобраться — вопрос. Не хотелось бы их зазря с высоты валять, ставя натурные эксперименты.
— Мы тут, между прочим, всё слышим! — сердитым слабым голосом крикнул снизу Сокол.
— И что? Ты имеешь какие-то принципиальные возражения? Или у тебя сегодня настроение падать с лесенки вниз и головой об камушки биться?
На это великий князюшко не нашёл, что возразить, и только возмущённо фыркнул. Так что мы с Хагеном разодрали вторую штору на широкие крепкие полосы, связали их в длинную верёвку, на краю смастерили петлю и спустили получившуюся конструкцию вниз.
— Атлычно! — оценил Серго и усовестил бурчащего Ивана: — Не ерэпенься давай. Убьёшься ты — влэтит всэм нам.
В общем, Серго внизу надевал на пострадавших страховочный пояс, я поднимал — так и перетаскали всех по очереди. Учитывая случившееся со всеми чрезвычайное похудание, это было несложно даже в случае с лаборантами-бугаями.
Потом мы растащили связанных профессорских помощничков по разным комнатам, чтобы попозже допросить независимо друг от друга, уселись напротив Кнопфеля внушительным полукругом, и начали спектакль.
— Вы говорите по-русски? — спросил я.
— А если нет? — желчно ответил профессор.
— Если нет, — дипломатически пояснил Петя, — то всё будет происходить чуть дольше, чтобы кто-то из нас, владеющих немецким, переводил тем, кто его не понимает. Но ваш вопрос свидетельствует об избыточности этого этапа, не так ли?
— Допустим, — сердито огрызнулся Кнопфель. — Что вам надо? Кто вы вообще такие и по какому праву вторглись в мою лабораторию?
— Видите ли, изначально целью нашего визита было вступление нашего друга во владение жалованным замком и земельным наделом, — Петя аристократично повёл в мою сторону рукой. — И мы никак не ожидали встретить в подвалах замка кого бы то ни было. Особенно умершего одиннадцать лет назад учёного.
— Но сейчас мы находимся не в замке! — профессор высокомерно вздёрнул подбородок. — Этот дом не ваш!
— Но он и не ваш, судя по заколоченным досками окнам, — усмехнулся Сокол. — Господа, просветите меня: в Германии умершим разрешается владеть собственностью?
— Сдаётся мне, мы не о том толкуем, — скорбно покачал головой Серго. — То, что сей субъект инсценировал собственную смерть — дело одно, а вот то, что он совершил нападение на германского принца, едва не окончившееся смертью оного — преступление куда более серьёзное.