Кнопфель недоверчиво поёжился:
— Что вы городите? Какой принц⁈
— Плохи, плохи ваши дела, — продолжал нагнетать Серго, — тут только посочувствовать…
— Принц Фридрих Вильгельм Август Прусский, — представил Петя приосанившегося Фридриха, — к вашему счастью, не наследный, но вряд ли кайзер будет в восторге от самого́факта.
Профессор изобразил эффект надувного мяча, из которого внезапно выдернули пробку. Причём, как мяч в первые мгновения с неудержимым свистом испускает из себя воздух, с такой же неудержимостью вылетали из профессора панические слова:
— Погодите!.. Я не знал!.. Как такое возможно?.. Я и предполагать не мог!.. — и всё в таком духе неиссякаемым потоком.
Когда он в своих повторах пошёл на круг примерно шестой, Фридрих резко взмахнул рукой, пресекая этот словесный фонтан:
— Ну хватийт! Довольно! Сейчас мы требовайт от вас объясняйться: что вы делайт в подвал замок герцог Топплер⁈
Кнопфель осёкся и захлопал глазами:
— Э-э-э… ваше высочество, но это же очевидно — продолжал работу над своим изобретением в надежде улучшить результат…
— То есть, вы одиннадцать лет надеялись получить эликсир для создания супер-солдат? — уточнил Сокол.
— Именно так, — кивнул Кнопфель.
— Несмотря на то, что Кайзер недвусмысленно запретил подобные эксперименты?
Профессор пожевал губами:
— Я лелеял надежду, что результат перевесит… э-э-э…
— Ваше нарушение высочайшего запрета? — удивлённо уточнил Витгенштейн. — Зная характер кайзера, на вашем месте я бы так не обнадёживался.
Профессор зябко поёжился и настырно вскинул голову:
— И тем не менее! Я был близок, очень близок!
— На что есть близок? — сердито спросил Фридрих. — Превращайт люди в живой скелет?
— Ваше высочество, поверьте! Я почти, почти создал формулу вещества, пригодную для использования в военных условиях. Пусть не эликсир для кратного возрастания эффективности победоносной германской армии, но средство подкосить армию вражескую — я-я! — я был чрезвычайно близок! Я уверен, ещё немного, и мне удалось бы создать антидот, дабы предотвратить воздействие состава на наши войска. Тогда можно было бы принять эликсир на вооружение как эффективнейший подавитель боеспособности противника…
— И тут вам помешал прошлогодний договор? — усмехнулся Петя.
Профессор нахохлился:
— Да. Это было опрометчиво.
— Как же! Кайзер забыл посоветоваться с вами, — не разделил мнения непризнанного гения Сокол.
— А что за договор? — полюбопытствовал я, и Серго с Хагеном тоже кивнули. Да, не большие мы любители политических новостей.
— Клятвенный договор между главами почти трёх десятков крупнейших держав, — пояснил Сокол, — о полном отказе от разработок и обязательстве неприменения химического и биологического оружия.
— Ха! Не подходит по обеим статьям! — воскликнул Серго.
— Именно так, — с горечью ответил Кнопфель, — биологический исходник, химический метод извлечения.
— Послушайте, профессор, — меня вдруг заинтересовало, — а своих помощников вы подбирали исходя именно из практических соображений? Чтобы в случае чего они сразу не истощали до смерти?
— Я думал, это очевидно, — скупо ответил тот, размышляя о своём.
— И почему бы вам не углубиться в сферу красоты? — тоже с любопытством спросил Петя. — Что вам мешало? Или в область здоровья? Излишняя тучность — исток множества болезней. Вы могли бы быть полезны обществу.
— Ах, молодой челофек! — дёрнул связанными руками профессор. — Вы не понимаете! У меня была идея! И-де-я!
— Идея-идея, — пробурчал под нос Серго, — иде я нахожуся…
— Та-а-ак, ладно! — я упёр руки в колени и оглядел своих спутников: — Господа, предлагаю вам подняться на второй этаж для приватной беседы.
— Я оставайтся здесь? — уточнил Фридрих.
— Отчего же? Мы все прибыли сюда одной компанией, я и приглашаю всех. К тому же… Впрочем, подробности будем наверху обсуждать, без лишних ушей.
НЕ ДЛЯ ЧУЖИХ УШЕЙ
На втором этаже обстановка выглядела довольно-таки по-спартански, напоминая скорее студенческую келью чем профессорское обиталище — кровать, стул возле рабочего стола, старое продавленное кресло.
— Похоже, герр Кнопфель нечасто посещал своё жилище, — хмыкнул Серго, занимая место в кресле.
На кровати в ряд уселись наши исхудавшие Иван, Петя, Хаген и Фридрих, мне оставили стул.