Профессор только горько вздохнул. А что ему ещё оставалось?
27. И НА ПОСОШОК
ЗАКРУГЛЯЕМСЯ В РОТЕНБУРГЕ-ОБ-ДЕР-ТАУБЕР
Двери, ведущие из лаборатории на сторону замка Топплер, замуровали похожим же образом. Фридрих действовал с максимальной сосредоточенностью и был не лишён торжественности.
Мы наблюдали со стороны, отступив из пустого лабораторного зала в коридор и негромко переговариваясь.
— А ведь выходит, у него теперь три магических дара против папкиного одного, — прикинул я.
Сокол задумчиво покивал и сказал совсем тихо:
— А ведь это означает, что теперь именно он — наследник. По их древнему праву. У старших братьев-то только стальная броня, больше ничего нет.
— Больше того вам скажу, — добавил Петя. — По германским старинным законам Фридрих теперь имеет права вызвать папашу на магический поединок и доказать своё превосходство в бою. Не до смерти, конечно.
— То есть, смысл поединка — не убить, а победить? — Серго, кажется, даже немного удивился.
— В их случае — именно так. Это, как видишь, по опыту Вильгельма Правдоруба стало ясно.
— А-а, так там тоже спор из-за главенства был?
— Очень похоже.
— Погодите, — не понял я, — а как же история с этим дядькой, которого сперва не убили, а просто вред причинили? Что за поединок такой — без вреда, пусть даже и не до смерти?
— Вот поэтому со времён Первого Вильгельма никто этим правом ни разу и не воспользовался, — поучительно поднял брови Петя. — Не думаю, что Фридрих рискнёт. Во всяком случае, пока не освоит оба пробившихся дара как следует. А там уж могут быть варианты.
— Да ему тогда и первый дар надо осваивать, — невесело усмехнулся Иван. — Он же у него совсем никудышный был, на отметке, близкой к нулю, даже визуально не фиксировался, только в следовых значениях через приборы… — великий князюшко повернулся к изумлённому Петру и наставительно сказал: — Да, я тоже читал доклады из той зелёной папки. Не такой уж я дуболом, — и добавил задумчиво, переводя взгляд на колдующего с камнем Фридриха: — Проверять надо. Шанс прикидывать…
Закончив с замуровыванием, мы вернулись в замок Топплер, который по своим размерам был едва ли больше профессорского домика, а скорее даже и поменьше.
— Ну что, на улицу? — нетерпеливо спросил Серго.
— Может хоть на второй этаж посмотрим? — предложил Петя. — Оценим обстановку, пока мы здесь?
Гуськом поднялись мы по узкой поскрипывающей лестнице и оказались в комнате очень по-своему примечательной.
С одной стороны, похоже, что бывший хозяин переживал насчёт невеликости своего замка и стремился обустроить всё максимально «по-герцогски». А с другой — ме́ста-то почти нет, хоть ты тресни. Весь второй этаж вместе со стенами в нашу малую гостиную в Карлукском доме влезет. Поэтому впечатление получалось смешанное. Как будто кто-то не мог выбрать — спальню ему тут обустроить, гостиную или кабинет — и в итоге втиснул всё вместе. Комната была полна дорогой и довольно вычурной мебели, наставленной вдоль стен так плотно, что и пространства между предметами не оставалось. Мы сбились посредине комнаты на крохотном пятачке.
Всё свободное пространство стен было занято картинами, в том числе — большим и нарядным портретом мужчины в военном мундире, с муаровой лентой через плечо, с парой крупных немецких орденов, в которых я особо не разбираюсь и почему-то в парике по моде двухсотлетней давности и со шпагой.
— Это, надо полагать, бывший владелец? — спросил Петя, указывая на портрет.
Хаген, не строя зыбких предположений, подошёл ближе и прочитал подпись:
— Именно он и есть.
— Да уж, не повезло герцогу, — пробормотал Серго, оглядываясь. — Худоват-с оказался. Был бы дороден, как ранее Фридрих, глядишь, выжил бы.
— Не исключено, что ему за совершённые художества в таком случае отрубили бы голову, — возразил Сокол. — Вильгельм Десятый известен крутым норовом и быстрыми решениями. Извини, Фридрих, если тебя это задевает.
— Нет, всё так и есть, — ответил принц, хотя и нахмурился.
— А хорошо, что окна остались закрыты, — немного неуклюже увёл разговор в сторону от неприятной темы Хаген.
— Окна? — удивился Серго.
— Да. Ни птицы не забрались, ни белки. А то случалось мне пару раз навещать заброшенные дома — что там творилось, Боже упаси! А тут как было, так и осталось. Воздух, разве что, застоялся.
Я решил на правах нового владельца распорядиться:
— Проблему спёртого воздуха мы решим, — я распахнул ближайшее ко мне окно, сразу запахло тёплым весенним днём, в комнату проникли беспечные звуки курортной жизни, — а вот кому доверить присмотр за этим местом, пока оно окончательно не пришло в упадок?