Я рубанул стоящего к нам (опять!) спиной. Как дал ему в опору! На этот раз от души, в сустав. Зелёный шагоход покачнулся и рухнул в грязь.
— Следующего! — заорал в люк Иван, когда мы оббегали княжеский шагоход.
Я только кивнуть башкой успел. А Хаген, так вообще ничего не ответил. У него похоже опять фуражку сорвало. Вон, на пару с Фридрихом какой-то гимн орут.
Почему я решил, что гимн? Да хрен его знает! Просто для лирических песен немецкий язык вообще не подходит, а вот что-то грозное, прям самое оно.
'Ты получил меня,
Ты получил меня,
Ты заставил меня,
Ты спросил меня,
И я ничего не сказал!'
Ну, уж настолько-то я дойч знаю… Охренеть текст, да? А на ихнем звучит отлично!
И вот под дикое сочетание моих монгольских завываний и музыкальных экзерцисов Хагена и Фридриха мы неслись вперёд. А что я вам, господа, скажу — здорово звучало! И как бы ускорение было сильно больше стандартного. Тут бы опоры не отвалились от таких нагрузок!
Вылетели из-за вроде-как-строений, а там стоит второй швабский шагоход. Нарисовался — не сотрёшь. И опять мы ему под прямую наводку!
Как Хаген увернулся от выстрела из главного, я не знаю. А крупняк у него на подрубленном манипуляторе болтался! И… рано мы, пень горелый, обрадовались. Как засадит он нам в открытую кабину из мелкашки противопехотной! Очередь вошла как родная! Хорошо, я щит успел поставить, но приборы в краске угваздало по самые уши…
И тут из-за угла «дома» выскочил Сокол и высадил из всех стволов в бочину швабского шагохода. Тот же за нами поворачивался…
Над полигоном взлетела красная ракета.
Ага. Даже если считать нашего «барсика» окончательно добитым — всё равно два один в нашу пользу.
Хаген медленно замедлял машину. Остановился. «4-а» подошёл к нам:
— Давай на место старта.
— Яволь!
И мы пошли за машиной Сокола.
Всё. Дуэль закончена.
Но, как оказалось, не совсем.
РАЗБОР ЗАБЕГОВ
Около нашей стартовой площадки стояло несколько очень важных господ, в которых мы разом заподозрили высший офицерский состав местного технического училища. От больших погон, шёлковых лент и сияющих орденов в глазах рябило. При этом курсанты-швабы из глазеющих толклись в некотором отдалении, поглядывая на высших офицеров почтительно, а на нас — возмущённо.
«4-а» остановился первым. Не успели князья начать высаживаться, как один из толстых генералов принялся чего-то требовать, багровея по мере произнесения своей речи. Мы аж помедлили, прислушиваясь.
— Они требуют объяснений, — пояснил Хаген. — Кто-то из курсантов, как только увидели нашу скорость перемещения, вызвал училищное начальство. Напирают на нарушение правил дуэли…
Однако германцы совершенно очевидно не на тех напали. Иван спустился на землю и-и-и… поворот, осанка, взгляд — тут не просто княжеским, тут великокняжеским повеяло! Толстый немец сразу сделался в два раза тише и почти завял. А тут и Багратион с Витгенштейном подоспели — тоже не лыком шиты. Сокол и Пётр отлично говорили по-немецки. Серго, хоть и разумел в дойче примерно как я, вполне успешно сделал этакий великосветский вид, да с Кавказским оттенком.
Далее стоять было уж неловко, и я первым полез наружу. Только на землю ступил, Иван поворачивается ко мне и улыбается эдак хитро:
— Представьте себе, ваша светлость, господа требуют предъявить артефакт ускорения!
— Да пошли они в жопу! — буркнул я. — Артефакт им! Хрена лысого!
Кое-кто из немцев, похоже, понимал по-русски, поскольку ответ мой вызвал бурю гнева. Возмущались по-русски и по-немецки. Из того, что я понял и сумбурно перевёл мне Хаген, основными претензиями были: первое — некое действие неизвестной немцам природы в результате которого машина без лобового бронестекла смогла по скорости превозмочь обычную (тут начинались вопли на тему «и вообще не так она должна была двигаться!»), и второе — применение артефактов вопреки договорённости (и поэтому дуэль не засчитана).
Тут причапали швабские шагоходы (имеющие, честно скажем, куда более бледный вид, чем мы), и претензии к соблюдению условий дуэли повалили ещё и от них.
Песчаный, получив от Ивана:
— Все вопросы об артефакте ускорения вы можете задать русскому Императору, направив заявление через Имперскую канцелярию государства Российского, — немного успокоился. А командир зелёного, сбоку краской изгвазданного, продолжал прыгать и бить себя в грудь. Когда дело дошло до тыканья пальцами конкретно в меня, мой Зверь внутри заворчал: «И долго мы будем это терпеть?» И, что характерно, тут я был с ним полностью согласен. И сказал: