— Скажи, командир, а что вообще происходит? Нет, я понимаю, что ты многое недоговариваешь, и на это у тебя наверняка есть причины. Я спрашиваю только чтобы понимать, как мне действовать.
— Почему ты решил, что я недоговариваю?
— А это просто. Вместо того, чтобы разместиться в казармах, хочешь организовать полевой лагерь. Вместо того, чтобы просто забрать из разных частей РККА несколько взводов и сформировать роту за несколько дней, будешь, как я понял, отбирать чуть не каждого красноармейца. Ну и слова о том, что рота будет нестандартной, наводит на некоторые мысли.
В принципе я ждал подобных вопросов, просто не думал, что мне их начнут задавать так скоро. Честно сказать, я пока не готов к подобному разговору, но деваться некуда. Только я сразу не стал отвечать на вопрос, а вместо этого сам спросил:
— Скажи, старшина, если, конечно, это не секрет: за что тебя разжаловали и в каком звании ты был раньше?
— Был капитаном, разжаловали сначала до лейтенанта, а потом и до сержанта. Старшину недавно получил. А за что, сказать не могу, мне запрещено об этом говорить.
— Каким подразделением командовал?
Старшина, ну или бывший капитан, как-то тяжело вздохнул и произнес:
— Командовал ротой обеспечения на одном из полигонов, но и об этом мне тоже запрещено говорить.
— Понятно. Наверное, из-за того, что есть опыт командования отдельными подразделениями, тебя и отправили ко мне?
Старшина на это только кивнул. Я в свою очередь решал для себя, что стоит ответить ему на его вопрос. Правду? Вообще не вариант, даже в урезанном виде. Рассказать о будущей войне? Можно, но если только в виде предположений. Наврать с три короба? Наверное, не стоит, всё-таки авторитет трудно заработать, а вот потерять его — как два пальца против ветра.
В итоге решил сказать полуправду и без особых деталей.
— Пока, старшина, ничего такого не происходит. Мы формируем роту и начинаем учиться воевать по-настоящему. Задача: за год создать боеспособное подразделение с обстрелянными бойцами, способное выполнять широкий спектр задач. Об этих самых задачах мы позже поговорим отдельно, сейчас достаточно понимать, что рота должна быть максимально мобильной, а значит механизированной, и иметь серьезный боевой потенциал. Говоря по-другому, подразделение должно быть хорошо насыщенно относительно тяжёлым вооружением. Я говорю не про пушки с танками, а про хотя бы крупнокалиберные пулемёты и минометы. Но об этом мы тоже подумаем позже. Сейчас все просто. Нам нужно составить штаты, чем мы с тобой займемся прямо сейчас и комплектоваться людьми. Дальше как говорится, больше.
— К чему готовиться будем? — всё-таки уточнил старшина. — мне нужно понимать, какой подбирать личный состав.
— К войне будем готовиться, к тяжёлой и большой войне, — ответил я и, видя досаду на лице старшины, добавил: — А по поводу задач, стоящих перед подразделением, то об этом пока говорить рано, но в любом случае я хочу, чтобы мои бойцы были готовы к любому развитию событий и могли воевать любым имеющимся у РККА оружием вплоть до противотанковых пушек и полковых минометов.
Говоря это все, я думал: «Господи, какой же бред я несу?»
На самом деле я старшине ни разу не соврал и все это имеет право на жизнь. Другое дело, что о задачах, которые на самом деле придётся решать подразделению, до начала войны я даже думать буду с осторожностью. Соответственно, и говорить об этом не стану. Но и уже сказанного более чем достаточно для понимания, куда идти и к чему стремиться.
Старшина между тем не унимался.
— С кем воевать будем, командир?
Я невесело улыбнулся и ответил:
— Не знаю точно. Могу только предположить, что с немцами, слишком уж они сильны стали.
— Год, говоришь? — уточнил старшина, внимательно глядя на меня. — За год многое можно успеть.
— Ты пока даже представить не можешь, сколько нам всего надо успеть. Но об этом пока рано говорить. Сейчас, повторюсь, главное — люди, притом лучшие из возможных.
— Странно, что мы ищем их среди нарушителей дисциплины, — слегка язвительно заметил старшина. Но и я не остался в долгу.
— Да хоть среди заключённых, главное, чтобы подошли.
Этот наш разговор прервал стук в дверь.
Оказывается, пока мы тут разговоры разговаривали, нам успели доставить личные дела злостных нарушителей из числа командиров РККА. Притом, судя по двум большим коробкам, заполненным папками чуть не битком, нарушителей в десятой армии хоть пруд пруд.
Кстати, очень оперативно привезли эти самые дела, что навевает на мысли, что они кому-то, наверное, понадобились раньше нас.