Брат внимательно выслушал меня и произнес:
— Ох и везучий же ты, братишка, даже сам не представляешь, насколько. Как же вовремя ты мне притащил все это, — он непроизвольно встряхнул тетрадкой. — Где этот интендант?
— Изолирован от всех в полевом лагере моего подразделения. О его пропаже пока никто не знает. Время есть только до утра. Там в конце своих покаяний он подробно расписал, что будет, если он не появится завтра утром на службе.
Брат пожевал задумчиво губами, встряхнулся и ответил:
— Времени хватит с лихвой, все успею.
— Будешь самостоятельно топить конкурента? — не удержавшись, спросил я.
Тот весело на меня посмотрел и, улыбнувшись, ответил:
— Умный ты парень, Серёга, только о том, что происходит на самом деле в верхних эшелонах среди руководителей управления, мало что понимаешь. Наоборот, спасать буду шкуру, как ты выразился, конкурента. Это в среднем и нижнем звене идёт противостояние между отделами. Нет, наверху в принципе есть здоровая конкуренция, но и взаимовыручка присутствует. Говоря другими словами, у меня нет ни малейшего резона топить коллегу, собственно, как и у него причин поступать так со мной. А вот помочь друг другу в тяжёлой ситуации — святое дело, потому что мы находимся в одной лодке, раскачивать которую чревато.
Дождавшись окончания его монолога, я спросил:
— Зачем тогда это противостояние между отделами?
— А чтобы не расслаблялись и делом занимались со всем возможным рвением, — со смешком ответил он и добавил уже серьёзным тоном: — Ладно, сейчас и правда нельзя терять время, поэтому я закину тебя домой и поеду решать вопросы, ты пока побудь в Москве, наверняка понадобишься.
— Не надо домой, Ваня, ты лучше высади меня возле первой попавшийся гостиницы.
Тот с удивлением на меня посмотрел, потом кивнул и тихо добавил:
— Да, ты прав, лучше в гостиницу. Сегодня отдыхай, можешь погулять по городу, а вот завтра из номера никуда, чтобы не пришлось тебя искать, договорились?
— Хорошо, — невесело ответил я и подумал: «всем хорошо, кроме меня, как теперь обеспечивать роту, как я задумал, и где все это брать?»
Брат, похоже, просек моё настроение и недовольство и подбодрил:
— Не переживай, братишка, все будет хорошо. Не думай о плохом, лучше вон к Насте своей съезди, может, у вас и срастётся. Она правда нормальная девчонка из путевой семьи, я узнавал.
— Угу, — только и буркнул я в ответ, подумав: «а ведь действительно, раз выдалась возможность побывать в Москве, то почему бы этим и не воспользоваться для того, чтобы встретиться с моей прелестью».
Это вот невольное определение «моя прелесть» прямо подняло мне настроение, и к гостинице я подъехал уже с кучей планов на остаток дня и в предвкушении праздника. Очень уж это самое настроение напоминало предпраздничное, как это бывает в детстве.
Понятно, что, заселившись в гостиницу, я не ринулся сразу на поиски Насти. Сначала привёл себя в порядок, насколько это было возможно, потом пробежался в поисках цветов и тортика. Кроме как дома, найти Настю было нереально, а идти туда с пустыми руками я посчитал неприемлемым.
Только купив все запланированное, я с трудом смог поймать такси и отправился, по сути, в неизвестность.
Наглость, конечно, несусветная — вот так вот идти к, по сути, незнакомому человеку, но и нет у меня времени на всякие политесы. Говоря другими словами, не могу я сейчас придерживаться каких-либо условностей, поэтому и наглею, рискуя с порога получить от ворот поворот.
Настя жила, судя по консьержке, которая не хотела пускать меня в подъезд, в непростом доме. Мало где рискнут остановить командира НКВД. Здесь бабушка божий одуванчик рискнула и, пока я не засветил удостоверение, данные из которого бабушка тщательно переписала в толстую тетрадь, гордо обозвав её журналом посетителей, не позволяла сделать и шага дальше уютного вестибюля.
Так или иначе, а я, к счастью, прорвался сквозь эту преграду и споткнулся о другую.
Входную дверь квартиры после звонка открыл высокий стройный мужик, как будто сошедший с рекламной картинки об успешных людях. Очень представительный дядька, одетый в белоснежную рубашку с чуть ослабленным галстуком, и со строгим выражением лица. Он как-то мимолетно окинул меня этим своим строгим взглядом, немного задержав его на цветах и коробке с тортом, и спросил:
— Вы не ошиблись дверью, молодой человек?
Не смогу и под дулом пистолета объяснить свое дальнейшее поведение. Я смотрел на этого строгого мужика, и меня неожиданно накрыла непонятная бесшабашность, граничащая с абсолютный пофигизмом.