Выбрать главу

— Это ж надо! — сокрушались в бухгалтерии, половиня шоферскую зарплату. — Сам такой молоденький, только-только армию отслужил... А подруга жизни, вишь ты, — престарелая!

Конечно, вернувшись из командировки, Москалюк без труда доказал, что ни молодой, ни тем более престарелой супруги у него не имеется. Выяснил он также, что исполнительный лист следовало вручить его однофамильцу с другим адресом, другой биографией и даже другим отчеством.

— Промашка случилась, — признали в городском суде. — Ничего, вычтем ваши деньги у другого, настоящего Москалюка.

Но другой Москалюк предъявил справку о том, что ввиду преклонного возраста и состояния здоровья он от уплаты алиментов освобожден.

— Тогда подавайте в суд на его жену, получившую ваши деньги, — посоветовали в суде. — Правда, придется съездить в Ровеискую область, по месту ее жительства. Зато билет недорогой, два рубля туда и два обратно — чистый выигрыш в шестьдесят рублей.

Делать нечего, отправился шофер в Здолбуновский район Ровенской области. Судиться с чужой женой изза чужой ошибки. А там вышла старушка и, роняя слезы под сочувственными взглядами сердобольных народных заседателей, заявила, что, во-первых, этого «гарного хлопца» она знать не знает и, во-вторых, денег у нее нет и не предвидится.

И поскольку это была правда, неопровержимая и чистая, как старушечья слеза, шофер Москалюк решительно заявил, что больше он в тяжбах не участник. Пусть дальше со старушкою судится Луцкий городской суд.

— Суд судится ни с кем не может! — заявили луцкие законники. — Суд беспристрастен и материально не заинтересован.

Тогда шофер предложил компромиссный вариант. Ладно, пусть суд непорочен, его репутация выше подозрений. Но нельзя ли взыскать деньги с виновника ошибки, а уж он будет выдвигать иск от собственного имени?

— Так нет же виновника! — прозвучал ответ. — Был, да весь вышел. Точнее, выехал за пределы области. Теперь у нас работает совсем другая секретарша. Не взыскивать же с нее за грехи предшественницы?

Вот ведь какое невезение! Конечно, знай Москалюк, что секретарша суда собирается менять место жительства, он бы под любым предлогом уклонился от командировки. Он бы подождал, пока секретарша уволится, и уж потом с легким сердцем отправился убирать хлеб на целине. Но кто знает, догадались бы судьи заранее оповестить население Луцка о предстоящем служебном перемещении в недрах своего аппарата?

В этом смысле намного больше повезло гражданину Юзовскому. У него пропал чемодан. То есть, строго говоря, чемодан гр. Юзовского пропал не у гр. Юзовского, а у Московского городского аэровокзала, куда чемодан был сдан для отправки в Сухуми и оттуда полчаса спустя исчез навсегда.

Но хотя чемодан пропал у аэровокзала, волновался только владелец. С квитанцией № 704929 он две недели подряд навещал широкоизвестное здание из стекла и бетона, пока наконец не услышал:

— Виновник пропажи нами обнаружен. Это водитель автобуса. Можете подавать на него в суд.

— Почему я должен подавать в суд на совершенно незнакомого мне человека? Лучше уж судиться с приемщицей, я ее хоть опознать смогу.

— Мы установили, что виновата не приемщица, а водитель.

— Вы установили — вы и подавайте. И вообще я доверил свой чемодан не шоферу, а вокзалу в целом.

— Не капризничайте, гражданин. У вас и так мало времени, потому что водитель собирается увольняться.

Вот она, истинная гуманность! Как это чутко — предупредить ничего не подозревающего пассажира о грядущем увольнении сотрудника. Заострить, так сказать, внимание. Дать красную ракету грозящего бедствия. Следующим шагом, рассуждая логически, должны стать специальные объявления: «Уважаемые пассажиры, вас обслуживает проводница, которая подала заявление на расчет. Просьба особенно внимательно следить за своими баулами». Или, скажем, оборудовать светящиеся табло в самолетах: «Штурман с завтрашнего дня уходит на пенсию. Проверьте, в ту ли сторону вы летите».

Нам, конечно, могут возразить, что такие объявления и табло сопряжены с дополнительными ассигнованиями. Что есть и другой путь, дешевый и проверенный. Например, когда товарищ имярек заключает договор с автором от имени издательства, то в договоре так и написано: «Впредь именуемый Издательством». И если после подписания договора товарищ имярек навсегда покинет ниву изящной словесности и перейдет на хозяйственную работу, — все равно «Издательство, со своей стороны, обязуется...»

Нет, мы отнюдь не настаиваем на том, чтобы проезд в автобусе, выполнение заказа в «Гастрономе» или взыскание алиментов всякий раз сопровождались торжественным подписанием договоров о взаимных правах и обязанностях. Но, с другой стороны, справедливо ли, что клиент, пассажир и истец расплачиваются трудовой монетой за ошибки представителей организаций и учреждений, коим не ведомы такие классические понятия, как «преемственность» и «репутация»?

ПЕРСТ НЕСЧАСТНОГО ИНДЮКА

Что касается интеллигентности, то ее нынче повсюду, а особенно в сельской местности, куда больше против прежнего. Теперь деревня совсем уже не та. Сегодняшнее село вечером телевизор смотрит, днем на «Жигулях» ездит, а по утрам кофе растворимый пьет, если, конечно, достанет. А заведись у кого в хате, к примеру, индюшатина, то он уже не станет перегружать свое пищеварение цельной птицей в один присест, чтобы добро не пропадало. Он поместит ее в холодильник, поближе к морозильной камере, и будет питаться интеллигентно, культурно и много дней подряд: все-таки это индюк, а не колибри.

Кстати, о птичках. У гражданки Петровой С. И., жительницы села Невьялово, пропал индюк.

Случись такая пропажа во времена ветхозаветной деревенской необразованности — даже ума не приложу, что было бы. Ну, может, две бабы повздорили бы у плетня на почве слухов и догадок, поскольку твердых фактов, понятно, существовать не могло: обнаружить съеденного в одночасье индюка для наивных детективов прошлого было далеко за гранью возможностей.

Но теперь деревня, как уже отмечалось, не та. Теперь вокруг сплошная интеллигенция, у всех имеются холодильники. И если проверить все без исключения холодильники села тщательно и оперативно, то тайное вполне могло превратиться в явное.

Конечно, пропади, скажем, у меня, у московского жителя, индюк, мне бы трех жизней не хватило, чтобы проверить все столичные холодильники. Но хотя в Невьялове и пьют по утрам растворимый кофе, а все же это деревня со всеми ее преимуществами.

Этими преимуществами гражданка Петрова С. И. и воспользовалась. Придумав, будто ее собственный холодильник вдруг забарахлил, она отправилась по селу якобы за консультацией, а на самом деле — просматривать вместимое соседских аппаратов. Гостью потчевали чаем и полезными советами, перед нею охотно распахивали дверцы холодильников — смотри, жалко ли? И хотя потерпевшая и не подозревала, что примененная ею система поиска по-научному называется методом проб и ошибок, она по количеству выпитого чая постигла, что данный метод хоть и надежен, но весьма трудоемок.

Но в конце концов целеустремленность принесла плоды: гражданка Петрова С. И. обнаружила искомое. Ее индюк, бездыханный, ощипанный и даже разъятый на составные части, лежал под морозильной камерой одного из холодильников.

А холодильник, заметьте, принадлежал известному в селе лицу — главному агроному совхоза «Виноградарь» Николаю Борисовичу Гребешкову. И оттого вся история сразу приобрела умопомрачительную пикантность.

Правда, сам хозяин относительно несчастного индюка имел полное алиби, поскольку еще при жизни последнего выехал в служебную командировку. Жалко, конечно... Что же касается его супруги, многоуважаемой учительницы биологии Зинаиды Герасимовны Гребешковой, то тут все могло обернуться куда интереснее: она тоже уезжала, но вернулась вечером, то есть именно тогда, когда, согласно умозрительным расчетам гражданки Петровой С. П., пропал индюк.

Выхватив из холодильника эмалированный таз с прахом, так сказать, почившей птицы, гражданка Петрова С. И. поспешила в школу, где в тот предгрозовой миг Зинаида Герасимовна сеяла разумное, доброе и вечное среди учащихся десятого класса. А престарелой матери учительницы, которая попыталась преградить дорогу, гражданка Петрова С. И. сказала вежливо, но твердо: