Жуков как пить дать положил бы остатки наших войск при штурме Сухиничей. И со спокойной совестью отчитался что войска кончились, давайте резервы. Но Рокоссовский не дуболом Жуков а ПОЛКОВОДЕЦ! Рокоссовский «покупает» немцев на их техническом превосходстве над нами. У немцев ведь была мощная радиосвязь в каждой дивизии и рота радиоразведки. Рокоссовский приказал, чтобы переезжавшая к фронту колонна его штаба вела открытые переговоры так, как будто к Сухиничам передислоцируется не штаб 16-й армии, а вся 16-я армия, все ее дивизии. По довоенным нормам в общевойсковой армии РККА полагалось иметь 9-12 дивизий. Для одной немецкой дивизии силы все же несоизмеримые. Хотя в действительности у Рокоссовского на тот момент во всех дивизиях бойцов насчитывалось столько же сколько было и в немецкой дивизии фон Гильса. То есть для штурма хорошо укреплённых Сухиничей явно не достаточно. Но немцы то об этом не знали! И когда артиллеристы Рокоссовского стали пристреливаться по целям в Сухиничах, а его войска стали обозначать свое присутствие на исходных позициях и проводить разведку боем, немцы не выдержали. У фон Гильса сдали нервы и ночью его дивизия прорвалась из города, не дожидаясь штурма. Чтобы немцы не очухались и снова не взяли Сухиничи, а они впоследствии непрерывно делали такие попытки, Рокоссовский немедленно переместил туда свой штаб.
«Везде следы поспешного бегства. Улицы и дворы захламлены, много брошенной немцами техники и разного имущества. Во дворе, где размещался сам фон Гильс, стояла прекрасная легковая автомашина. В полной исправности, и никаких «сюрпризов». Вообще в городе мы нигде не обнаружили мин. Вряд ли можно было поверить, что гитлеровцы пожалели город. Они просто бежали без оглядки, спасая свою шкуру. Им было не до минирования».
Когда Рокоссовский доложил в штаб фронта, что Сухиничи взяты, Жуков не поверил и лично перезванивал и переспрашивал, а потом прислал проверяющего из штаба фронта. Странно ведь он же сам приказал взять Сухиничи- и Рокоссовский их взял. Так к чему же такое недоверие? Рокоссовский об этом молчит, а ведь ответ прост- Жуков был уверен, что с теми силами, что он вручил Рокоссовскому, Сухиничи взять нельзя. И он, давая Рокоссовскому приказ на взятие Сухиничей явно недостаточными силами, фактически приказывал принести в жертву советских бойцов и командиров, перекладывая ответственность за неудачу на Рокоссовского. Чтобы самому спокойно отчитаться перед Савкой, что Жуков, дескать, «принимает меры», а Рокоссовский, дескать, «не хочет воевать».
— Товарищ Рагатин, что же вы замолчали? Спросил Сталин.
Я вздрогнул, настолько ушёл в свои мысли и воспоминания что похоже молчал так долго что ИВС решил меня поторопить. Если я и раньше собирался ни чего от ИВС не скрывать и не умалчивать, то сейчас решил ничего и не смягчать. Ведь от того кто будет командовать нашими фронтами и армиями зависят жизни наших бойцов и командиров. И я стал рассказывать. Сперва о Жукове, а потом и о Павлове, Мерецкове, Малиновском, Гордове, Захарове и многих других. Как тупо губили в бесплодных лобовых атаках наши войска, бросая их без артподготовки и разведки на пушки и пулемёты немцев. Как командовали за 70-100 километров от фронта в комфорте с жёнами, любовницами и личными поварами, абсолютно не владея информацией по оперативной обстановкой и реальном положении дел в войсках. Как врали вышестоящему командованию и предавали своих бойцов и командиров, при малейшей опасности спасая свою шкуру, бросая войска без командования на произвол судьбы. Про генеральскую трусость, подлость, воровство, не профессионализм, предательство. Как мухлевали с воен. приёмкой а особенно в авиации, из-за чего тысячи наших лётчиков погибли в авиакатастрофах. Как зажимали и не давали хода в наркомате боеприпасов взрывчатке и методу снаряжения бронебойных снарядов гениального инженера Е. Г. Ледина. И если бы не личное вмешательство ИВС, то не было бы у нас бронебойных снарядов при пробитии брони выжигавших всё внутри танка, и этот секрет так и оставался нашим до 90-х годов. Пока доморощенные предатели не подарили его западным «общечеловекам». Про то как бездарные посредственности от армии шельмовали талантливых преподавателей и новаторов в военных академиях, задвигая их на задний план, оговаривая доносами.
Сталин мрачно слушал, молча расхаживая по кабинету, что-то помечая у себя в блокноте на столе по ходу моего рассказа. Курил только папиросу одну за другой, но меня не прерывал слушал внимательно. За окном давно уже стемнело а я начал уже сипеть и решил прерваться что бы попить воды. ИВС спросил, пока я наливал воду из графина в стакан и пил.
— Я так понимаю, что вы далеко ещё не всё рассказали о таких неприглядных фактах?
Допив воду, прокашлялся и ответил.
— Даже меньше половины, что я знаю. Но про самое вопиющие и на мой взгляд важное уже рассказал. ИВС как-то задумчиво покивал, видно каким-то своим мыслям. Потом сказал.
— Руководство страны обязано знать о таких вещах, что бы не допускать такого. Но и другие вопросы не терпят отлагательства. Поэтому поступим так. Вы товарищ Рагатин, напишите мне подробный доклад по таким фактам и персоналиям их допускавшим. Напишите в нём и то что уже мне рассказали и то что ещё не успели. А сейчас давайте вернёмся к вашему меморандуму.
Я прикинув объём информации что придется изложить, спросил.
— Это надо сделать вне очереди или может потерпеть до конца недели. Я в ближайшие дни хотел закончить с чертежами истребителя ЯК-3, что бы передать их в КБ Яковлева.
— Да несколько дней решающего значения не имеют, напишите его после того как закончите с чертежами истребителя, это тоже важно и не терпит тоже отлагательства. Сказал ИВС и как-то невесело усмехнулся.
— Ни чего не терпит отлагательства, всё важно и всё надо успеть. Но будем реалистами, будем делать дела в прядке очереди.
И мы вернулись к обсуждению моего меморандума по командному составу РККА. ИВС очень заинтересовало положение в меморандуме что командирами а армии могут быть далеко не все. То что в военные училища надо принимать не со школьной скамьями а только тех кто хотя бы год отслужил по призыву а лучше вообще полостью отслужил срочную, он принял с пониманием и одобрением. А вот по пункту что делить командный надо состав на собственно командиров-лидеров и военных специалистов попросил подробного объяснения. Начал я с того что рассказал о очень правильной постановке этого вопроса как не странно в американской армии. Перефразирую Гамлета: «Есть много у пиндосов, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». В армии США бардак не меньше, чем нашей армии. И, практически, по всем позициям, взять, хотя бы оружие. Все жалобы армейцев на некачественное или несоответствующее оружие ничего не меняли. Легче было научить свинью летать, чем отменить многомиллионный контракт между Пентагоном и военной промышленностью. Среди офицеров американской армии можно найти уйму дураков и трусов. Но вот подготовка офицеров в американской армии как командиров-лидеров заслуживает того что бы взять и нам на вооружение. Смысл в том что в американской армии есть чёткое деление на собственно офицеров и уоррент-офицеров.
Кто такие уоррен-офицеры? Дело в том, что в американской армии к начальникам принято обращаться «сэр». Ко всем начальникам, начиная с рядового первого класса. Но ко всем уоррент-офицерам, официальное обращение «мистер». То есть, в понимании американцев, уорренты — не сэры, они вообще как бы выпадают из иерархической структуры армии — это как бы штатские на военной службе. Причем, это не вольнонаемные штатские, хотя и их в американской амии полно.
Сами американцы в своем англо-русском словаре переводят это звание, как «зауряд-офицер» — званием, существовавшим в царской армии. Но и этот перевод — не точен. Зауряд-офицеры в царской армии появлялись только, как правило, во время войны или при большой нехватке офицеров. Это были военнослужащие, не имеющие достаточного для офицерского чина образования, но на практике показавшие свою способность занимать офицерские должности. Но у американцев уорренты — это постоянный состав армии, и их количество не зависит от укомплектованности армии офицерами — это именно — ВОЕНЫЕ ШТАТСКИЕ или ШТАТСКИЕ ВОЕНЫЕ. Нам трудно понять, как это, отсюда и сравнение уоррент-офицеров с прапорщиками. Практически все (современные) наши энциклопедии и словари, включая англо-русские, переводят это звание, как промежуточное между сержантским и офицерским — как «прапорщик». Однако сразу же вызывает недоумение то, что звание прапорщика было введено в СССР, чтобы стимулировать остаться на сверхсрочной службе сержантов и старшин срочной службы, но американцам с их контрактной армией это зачем? У них же и рядовой уже сверхсрочник. Потом, у нас, начиная с ефрейтора, пять рангов званий младших офицеров, а у них, начиная с рядового первого класса — этих званий восемь. И практически столько же, как и у нас, офицерских. Зачем им при таком обилии воинских званий еще и какие-то «промежуточные» уорренты? Причем, сами уорренты делятся на семь рангов. И, разумеется, уорренты никак не промежуточные звания между сержантами и офицерами — это ПРРАЛЕЛЬНЫЕ ОФИЦЕРСКИЕ звания. Уоррент-офицер специализируется в какой-то особенной профессии. Среди много бывает уорренты-оружейники, уорренты-снабженцы и уорренты-пилоты, уорренты-механики, уорренты-медики. Звания уоррентов — первый уоррент-офицер, второй чиф-уоррент, третий чиф-уоррент и четвертый чиф-уоррент соответствуют второму лейтенанту, первому лейтенанту, капитану и майору, причем уоррент-офицеры получают те же привилегии и почти ту же зарплату, что и настоящие офицеры.