3. Водолазы работают в частном порядке после семнадцати часов, то есть во внеслужебное время, и в качестве вознаграждения получают: из первого ящик консервов 50%, из второго 30%, а из всех последующих — 10%.
4. Если в течение трех дней работы никаких консервов обнаружено не будет, товарищ Скублинский уплачивает водолазам за беспокойство один ящик сахара и один ящик хозяйственного мыла.
Ни сахара, ни мыла у Андрея Андреевича не было, но это его нисколько не беспокоило. Он был абсолютно уверен в успехе и на следующий день ровно в семнадцать часов приступил к работе. Где-то раздобыл небольшой бон[85] и ошвартовал его у выступившего из воды края палубы «Памяти Азова». Потом рядом с боном поставил водолазный бот и свой катер и, откинувшись на спинку кормового сидения, благодушно закурил.
Его дело было сделано, и за него распоряжался новый кок Чугунный. Он обстоятельно разъяснил водолазам, как им добраться до склада, петухом расхаживал по бону и время от времени даже покрикивал — вероятно, воображал, что он боцман. Первый водолаз осторожно сполз по наклонной палубе, ушел под воду и, качаясь, растворился в зеленой темноте. От него остались только крупные пузыри воздуха, с бульканьем лопавшиеся на поверхности, но смотреть на них было неинтересно.
Значительно приятнее было бы пока что вздремнуть, и Андрей Андреевич, поудобнее устроившись в углу своего кормового сиденья, надвинул козырек фуражки на глаза.
Отлично припекало июльское солнце, лениво плескалась за бортом волна, и равнодушно постукивала водолазная помпа. За последнее время он начал понемногу полнеть, и это следовало приветствовать.
В полусне он отчетливо увидел свой новый буфет резного орехового дерева, который купил буквально за гроши, и на буфете недавно присланный с Украины окорок, но внезапно на бону закричали.
Кричали «ура» и еще что-то. Из воды медленно поднимался обвязанный концом большой деревянный ящик.
— А ну, навались! — обрадовался водолазный старшина и сам схватился за конец.
Через минуту ящик уже стоял на бону. Одним ударом топора с него снесли крышку и увидели: плотными рядами в нем стояли круглые консервные банки.
Андрей Андреевич улыбнулся. Все было в совершенном порядке.
13
Черт знает в каком дурацком положении может иной раз оказаться человек!
Бахметьев сидел в своей каюте перед письменным столом и старался не видеть нагроможденных на столе консервных банок, но это было невозможно — банки стояли сплошной стеной и демонстративно блестели.
Он просто не мог от них отказаться — они были нужны его сыну Никите. И потом, вся команда их брала, даже коммунисты, и как будто это было вполне законно: со дна моря имущество принадлежит тому, кто его поднял.
Но, с другой стороны, Андрей Андреевич был несомненным прохвостом и, больше того, врагом, а принимать подарки от прохвостов и врагов не годится.
Вообще лучше бы этих консервов совсем не существовало. Команду почти невозможно было заставить делать дело: все только и думали что о новых поисках продовольственных кладов.
После обеда спали сколько захочется. Прибирались, даже в собственных помещениях, из рук вон плохо. Орудия и торпедные аппараты совсем запустили и охотно чистили только свои ботинки.
И командир корабля Андрей Андреевич к этому относился вполне благодушно. На все доклады неизменно отвечал:
— Бросьте, батенька. Все это было хорошо при старом режиме, а теперь ни к чему.
Сволочь такая, подлизывался к команде! И конечно, команда это видела. Непочтительно посмеивалась, когда он с ней обращался запанибрата, чуть ли не в глаза называли его Брюхо, но охотно беседовала с ним о предстоящих спасательных операциях.
Теперь он затеял подъем консервных запасов с затонувшего на входном фарватере «Олега». Ему доподлинно было известно, что в четвертом погребе погибшего крейсера хранилось по меньшей мере двести ящиков, и он действовал, не теряя времени.
Уже получили разрешение выйти на пробу машин, съемку назначил на четырнадцать часов, а у «Олега» собрался поставить миноносец на якорь и при помощи тех же водолазов произвести обследование.
Кладоискатель! Спекулянт! Нужно было срочно переводиться с этого неладного корабля. Куда? Куда угодно, только бы не видеть самодовольной лунообразной физиономии Андрея Андреевича.
— Обед! — вдруг сказал за дверью тоненький голосок мальчишки-вестового.
Значит, нужно было идти в кают-компанию наблюдать эту самую физиономию в непосредственной близости, и, тяжело вздохнув, Бахметьев встал.
85
Бон (от голл. boom — бревно, преграда) — плавучие заграждения для защиты места стоянки кораблей или важных сооружений (мостов, плотин и др.) от проникновения кораблей, торпед и плавающих мин противника.