Минато уже прихлёбывал, щурился от удовольствия и нахваливал Рин, заставляя её краснеть. Наверное, у него есть какая-то подходящая техника стихии ветра, остужающая напитки, уж среди его тысячной коллекции должна быть, подумал Обито. Он уже хотел заикнуться об этом, как Рин тоже подгребла к себе кружку и сделала глоток — скорее испуганно, чем с удовольствием. Обито только сейчас понял, что для неё, наверное, это первый опыт, — и внезапно почувствовал себя очень взрослым. Он уже успел нахвататься этого — вплоть до беспамятства и недомоганий наутро. Как раз поэтому забеспокоиться о Рин он уже тоже успел и пообещал себе следить, чтобы больше одной кружки ей не досталось.
Однако пришлось заторопиться, чтобы не отстать от них — и спустя полчаса Обито не только не помнил, досталось ли больше одной кружки Рин, но и сколько выпил сам, уже не помнил. Тепло было так, что хотелось снять жилет, и даже отсутствие Какаши уже не радовало, а напрягало — Обито казалось, что он непременно должен поделиться с ним, как хорошо здесь, какой восхитительный глинтвейн сварила Рин и как вообще можно оставаться в стороне от любящей его команды, и сколько можно уже играть в индюка-отшельника. Минато рассказывал какие-то байки из своих юношеских лет, Рин смеялась, румянилась и расстегнула молнию у шеи. Реакция у Обито в целом словно ускорилась во много раз, поэтому он удивился, когда странным образом не успел вовремя подхватить покачнувшуюся было Рин — её придержал за спину Минато. Она напряжённо смотрела перед собой и вниз и тёрла виски. Обито словно мгновенно протрезвел, и пальцы у него похолодели.
— Рин?.. — не уберёг, идиотище, алкоголик конченый… — Рин? Ты как? — он прихватил её за плечи и заглянул в лицо — аж сам вздрогнул от внезапной близости.
— Подожди… Сейчас… — она закрыла глаза и сдвинула брови, а потом устало взглянула на них с Минато и вымученно улыбнулась. — Я просто переборщила сегодня с чакрой… Наверное, мне надо поспать.
Это было ударом ниже пояса для Обито, который больше всех был виновен в её перерасходе чакры. Он скрипнул зубами от ощущения собственной никчёмности.
Рин привстала и покачнулась снова. На этот раз Обито успел её удержать.
— Что у вас здесь? — хлопнулся рядом серьёзный Какаши. За этой серьёзностью беспокойство разглядеть было сложно, но в голосе оно всё же угадывалось. В любой другой момент Обито бы еле удержался, чтобы не послать того куда-нибудь, где ему и место, но только не сегодня — когда паника от самочувствия Рин подсказывала, что любая помощь будет кстати.
— Расстели спальник! — скомандовал он. Какаши невозмутимо взглянул на него, подняв одну бровь, но затем неожиданно подчинился и отправился к их вещам.
— Ребята, не волнуйтесь, я правда… — слабым голосом прошептала Рин куда-то в плечо Обито.
— Рин, они правы, в таком состоянии тебя лучше одну не оставлять, — заметил Минато. — Это я виноват, я не думал, что один бокал так на тебе скажется… А должен был. Это была плохая идея. Я подежурю. Проверьте, чтобы с ней было всё в порядке, — приказал он Обито и — в спину — Какаши.
Минато затушил костёр и смазался в воздухе — слово испарился.
Рин шла сама, но Обито обхватил её кругом и не выпускал. Тёплые плечи под тонкой рубашкой… Надо было ей одеться поплотнее, куда она так. Обито постепенно становилось дурно. Он глубоко вдыхал и долго выдыхал, стараясь не начать вести себя по-дурацки.
Какаши выполз из только что установленной им палатки и коротко бросил, что всё готово. Обито проследовал туда за Рин, ведомый желанием всё проконтролировать, и не подумав вовремя, что это может быть неуместно. Зато потом он почти сразу постарался сбежать.
— Какаши… — позвала Рин, и Обито больно кольнуло.
Какаши присел на корточках в проёме входа в палатку.
Он не ушёл. Он всё ещё стоял снаружи.
— Я оставила свою флягу у костра. Не мог бы ты…
— Конечно, — спокойно ответил тот и спустя пятнадцать секунд вернулся с флягой.
Чтобы передать её уже улёгшейся в спальник Рин, ему пришлось пролезть в палатку. Обито словно прирос к месту и вдруг поймал себя на том, что лихорадочно ищет оправдание своему тут нахождению: Минато-сенсей сказал, что нельзя оставлять Рин одну… Но с Какаши её не хотелось оставлять тем более. Поэтому он ревностно ждал, пока тот выберется наружу.
— Обито, скажи, а это всегда так… плохо? — смущённо прошептала Рин, когда уже задница Какаши наконец-то исчезла из их поля зрения.
— Ты имеешь в виду, пить? — рука его сама собой зарылась в волосы на затылке.
Она кивнула. Обито замешкался.
— Ну… э-э… когда как. Обычно нет. Но это нормально! Ты ведь первый раз. К тому же ты девушка, — он умолк, поняв, что несёт чушь.
— Ясно. Больше никогда! И, если честно, вкус мне тоже не очень понравился… Как будто антисептик во рту, — она изобразила языком, словно отфыркивается.
Обито не смог не улыбнуться.
— Ну, а сейчас ты как себя чувствуешь? Голова кружится? — он втайне малодушно надеялся, что ещё не всё прошло и он может посидеть с ней подольше.
— Не знаю… Как-то всё странно. Я как будто сон вижу.
А вот это Обито уже не понравилось.
— Рин, если ты… В общем, если почувствуешь, что… Ну… Тебе нужно будет остаться одной… То я уйду, только скажи! Не стесняйся! Я знаю, что это такое, — кисло закончил он, пряча глаза и вспоминая свой позорный первый опыт общения с выпивкой.
— Хорошо, — серьёзно сказала Рин, и у Обито отлегло от сердца. — Мне немного страшно, это изменённое состояние сознания… Я не знаю, чего ждать, поэтому я рада, что спать ты не торопишься. Спасибо, Обито. Извини, что заставила вас беспокоиться.
— О чём ты, я только рад быть полезным, — Обито улучил момент и зыркнул шаринганом в темноту снаружи. Какаши караулил около палатки в такой позе, что стало понятно: он обосновался на ночь.
— Ты можешь уже идти, Какаши, — вполголоса проговорил он, зная, что тот точно услышит. — Я справлюсь.
— Ты уже «справился», — был холодный ответ. — На тебя по-прежнему нельзя положиться. Если бы не твоя идиотская затея…
— Заткнись! Ты столько болтаешь, что нас обнаружат в два счёта. А ещё джонин!
Какаши пожал плечами, не оборачиваясь, и бросил что-то вроде: «Себя бы видел», — однако действительно заткнулся — и Обито успокоился, что победил. Вернувшись взглядом к Рин, он обнаружил, что та смотрит на него сердито.
— Ну сколько можно пререкаться по каждому поводу! Обито, тебе стоит быть посдержаннее.
— А причём здесь я? — ему стало невыносимо обидно. Рин всегда так яро выгораживала Какаши, что убеждать себя и делать вид, что это ничего не значит, становилось уже почти невозможно.
— Ты ведь старше нас обоих, в конце концов, — слегка улыбнулась Рин, очевидно, заметив его реакцию. — Тебе давно пора научиться не цепляться к нему по пустякам.
Это было сомнительное утешение, но Обито его проглотил. Вдруг Рин резко перестала улыбаться и прикрыла глаза. Её грудная клетка ходила часто-часто. Сердце Обито рухнуло в пятки.
— Эй… Рин? Ты меня слышишь?
— Да, — медленно ответила она, не открывая глаз. — Просто странное ощущение…
— Рин… Что я могу сделать, чтобы тебе стало лучше?
Она долго не отвечала. Когда Обито уже готов был начать её тормошить, Рин прошептала:
— Здесь так холодно…
Обито опешил и не знал, что ему сделать. Все напрашивающиеся сами собой выходы из положения могли быть расценены как невоспитанность. Он не мог позволить себе показаться Рин некультурным. Обито уже прикидывал, удастся ли немного подогреть воздух с помощью стихии огня и при этом не подпалить палатку, как идея пришла сама собой.