Никакие нормальные варианты не были возможны, и помощи ждать было неоткуда. Обращаться к богам я точно не собирался, ведь это означало подчинение, недопустимый вариант для того, кто собирался самостоятельно возвыситься над этим миром.
Похоже, остался только один вариант.
Воспоминания Бафомета. Новое заклинание: Жертва Богу Времени — SSS-ранг, без круга.
В обмен на ману и силу я отдаю…
Двадцать лет своей жизни.
Круги маны, опустошённые уже на три четверти, взорвались невероятным объёмом энергии, начавшим раскручивать их на такой скорости, что любая нестабильность могла стать фатальной.
Жертва Богу Времени не означала буквальную связь с богом, таким как Ардиб или Шарив. Это, как и Техника тела Амат, было заклинание, манипулирующее жизненной силой. Вот только, как и любое заклинание высшего ранга, оно заглядывало куда глубже обычных мировых законов и превращало в ману потенциальную продолжительность моей жизни.
Эту магию создал Бафомет. Для него, менявшего тела как перчатки, это был всего лишь один из козырей. Однако для меня моё тело было единственным и неповторимым. И, отдавая годы своей жизни, тем более годы молодости, я, фактически, собственными руками душил собственный потенциал как мага.
К сожалению, иных способов ещё раз перевернуть ситуацию в свою пользу я просто не видел. Да и у меня всё-таки имелись способы по-другому развить свою силу.
Следом за энергией я ощутил сильнейшую боль в каждой мышце и клеточке. За считанные секунду заклинание забирало годы, и я прямо чувствовал, как взрослеет и меняется моё тело. За счёт даньтяня и жизненной энергии моя жизнь в принципе уже была куда длиннее средней человеческой. Так что эти двадцать лет физически означали где-то лет пять-шесть. Но это всё равно была моя жизнь, моя, фактически, вторая молодость.
Я мог бы не отдавать так много. Полугода хватило бы на то, чтобы восстановить потраченную энергию, трёх лет — чтобы одолеть ублюдков почти наверняка. Однако одна мысль о том, что они сумели вот так обыграть меня, загнать меня в угол, почти одержать верх, захватить меня и превратить в… не знаю, во что, и не хочу знать.
Одна мысль об этом приводила меня в дикую ярость. Я переродился, получил воспоминания одного из величайших магов в истории, заключил пари с самими богами! Не каким-то лошадям прерывать мой путь к вершинам этого мира, и они первыми узнают о том, что будет происходить с каждым, кто встанет у меня на пути.
Дикий вихрь маны, в первые секунды буйный и бесконтрольный, начал стремительно сжиматься в форму круга. Пятьдесят процентов, семьдесят, восемьдесят, восемьдесят пять…
Высший маг — это был не просто титул. Это был иной уровень манипуляции энергией и самой реальностью. С восьмого ранга маг начинал полноценно менять законы вселенной, резонанс восьми его кругов становился настолько мощным, что мог искажать пространство. На то, чтобы просто осмыслить подобные изменения и завершить формирование своего восьмого круга у мага могли уйти десятилетия.
Я собирался подняться на высший уровень одним прыжком. Потом, я знал, мне это ещё аукнется. Настолько резкий и бесконтрольный рост обязательно скажется на следующих моих прорывах. Создать девятый круг станет в три, а десятый — в десять раз сложнее.
Но мне было плевать. Девяносто процентов… девяносто пять процентов… девяносто восемь… девяносто девять…
— Что тут происходит?! — раздался из-под потолка пещеры голос самой главной ублюдочной вороной лошади.
Мои губы растянулись в восторженной улыбке. Я так переживал о том, что самый большой засранец останется безнаказанным, уйдёт от меня и я не смогу ему отомстить за свои потерянные годы жизни! Но теперь он был тут, и меня уже ничего не сдерживало от того, чтобы разнести эту пещеру по кусочкам.
Сто процентов.
Восьмой круг, сжатый из огромного количества маны, в которую превратились мои двадцать лет, задрожал, будто собирался в любое мгновение лопнуть и рассеяться, превратив все мои старания в пепел. Но затем, подхваченный вращением семи своих собратьев, тоже начал крутиться вокруг моего сердца всё быстрее и быстрее, а поднявшаяся из даньтяня волна жизненной силы ускорило его.
И это вращение стабилизировало новый круг, убрало дрожь, завершило прорыв. Я официально, хоть и далеко не так, как мне бы хотелось, стал высшим магом. А это значило, что я мог применить магию, на которую облизывался с самой первой ночи своей новой истории.
Раскинув в стороны руки, я зажёг на одной ладони огромную семиконечную звезду — замок, а на другой небольшую Печать Соломона — ключ. А затем, под оглушительный рёв Дамбала: “ОСТАНОВИТЕ ЕГО!!!”, — свёл ладони вместе.
Лемегетон.
Семьдесят два демона Гоэтии.
Призыв.
Глава 23
Все воспоминания Бафомета об Агуре выставляли царя мудрости в крайне положительном свете. Он, конечно, не был святым. И грешил, и убивал, и поступался законами морали там, где это было необходимо. Однако, в отличие от Бафомета, и в отличие даже от меня, если это было возможно, всегда старался поступать “правильно”. И никогда не использовал то, что называлось запретными заклинаниями, вроде некромантии или жертвоприношений.
Тем страннее казался его выбор передать лично Бафомету заклинание Лемегетона, относящееся к одному из страшнейших и опаснейших видов магии в мире. Демонологии.
Демоны, насколько я понял, в этом мире существовали. Ровно также, как и боги. Более того, это, по сути, были одни и те же существа, просто с разным “полюсом”. Потому боги всегда были против демонологии и демонов, и потому эта магия считалась запретной.
Но, разумеется, призвать существ уровня Ардиба мне было не под силу, на такое даже Агур не был способен. Семьдесят два демона Гоэтии были младшими демонами, кем-то вроде духов, которых заклинание вытягивало из их мира, условного “ада”, напитывало энергией мага и отправляло в бой.
Однако это не значило, что к демонам Лемегетона можно было относиться с пренебрежением. Заклинание SSS-ранга, рвущее законы реальности, в принципе не могло быть обычным.
Я раскинул сведённые руки. с правой ладони пропала Печать Соломона, а семиконечная звезда на моей левой руке, наоборот, начала разрастаться, через секунду став больше меня самого. Внутри же её сияющих линий стала видна лишь кромешная тьма. И из неё, будто призраки в фильме “Охотники за привидениями”, в пещеру устремились полупрозрачные, эфемерные, но пышущие совершенно реальной мощью тени.
Человек, оплетённый в несколько колец огромной змеёй. Охваченная огнём колесница без лошади, в которой сидели два прекрасных крылатых ангела. Огромный, длиной метров шесть, леопард с ощеренной пастью и даже на вид острыми клыками. Лев, скачущий верхом на чёрном жеребце…
Внешний вид демонов мог быть довольно обычным, мог быть странным, мог быть даже комичным. Но невероятно жуткая аура с каждым вылетевшим из семиконечной звезды духом становилась всё сильнее и сильнее.
Где-то семьдесят процентов энергии, которую я получил в обмен на годы своей жизни, были потрачены на прорыв, а из оставшихся тридцати двадцать пять сожрал Лемегетон. Я мог бы отдать этой магии куда меньше, потраченные силы в разы превосходили возможности любого мага восьмого круга.
Но я хотел не просто победить. Я хотел превратить последние секунды этих чёртовых лошадей буквально в ад.
И семьдесят два демона Гоэтии с радостью и восторгом приступили к исполнению моей воли.
Я ощутил, как пространство вокруг рушащейся пещеры загустело, будто древний янтарь. Выбраться отсюда с помощью пространственной магии стало невозможно даже для Дамбала. Пара красноглазых и обращённые кони оказались заперты со мной, и помочь им уже ничто бы не смогло.
— Убейте его! — послышался голос советника лошадиной принцессы, — тогда портал закроется!
В ответ я расхохотался в голос.