Сталин специально выделил интонацией «советского», словно бы указывая на то, что задет престиж СССР — после чего вкрадчиво поинтересовался:
— Напомните, на какой день немецкого наступления германские танки вышли к предместьям Варшавы?
На вопрос первым ответил Берия — предположив, что вопрос был адресован ему:
— На восьмой, товарищ Сталин.
— Во-о-от… А у нас на третий не могут наступать, лошадок жалеют, бензина в Тарнополе найти не могут…
В кабинете явственно повеяло холодком — хорошо знающие вождя члены его ближнего круга прекрасно видели, что он начинает злиться… Сильно злиться. Климент отвел взгляд от друга, опустил глаза — гнев был обращен на Голикова, после заступничества самого Ворошилова рассматриваемого едва ли не в роли протэжэ…
— Приказ на выдвижение Шарабурко во Львов будет отдан сейчас же. Разрешите покинуть кабинет?
— Идите, товарищ Шапошников…
Командарм по-уставному четко кивнул и вышел из-за стола. Но собравшись с духом, слово взял Климент Ворошилов:
— Иосиф Виссарионович, остаются открытыми два вопроса: каковы инструкции для Голикова, и что делать с Фотченковым?
Сталин ответил не сразу — взяв небольшую паузу, он несколько картинно выдохнул дым, и лишь после неспешно заговорил:
— Приказ комкору никто не отменял: Волочиская группа должна выйти ко Львову и реке Сан, где будет пролегать западная граница УССР. Столкновений с немцами по возможности избегать… Но в случае вражеской атаки — открыть ответный огонь. Сейчас ход за фюрером… Если он не хочет войны, Львовский инцидент удастся замять и теперь. Если он пойдет на поводу у собственного генералитета, уже нарушившего наше соглашение по границе раздела Польши… В таком случае, у нас нет другого выбора, кроме как воевать. В конце концов, мы рассматривали такую возможность с самого начала, товарищи… И готовили резервы.
Немного помолчав, Сталин выдохнул с очередным клубком дыма:
— Фотченкова пока оставить во главе танковой бригады, передав общее командование передовым отрядом во Львове комбригу Шарабурко. Я считаю, что наказывать Фотченкова преждевременно — комбриг действовал по обстоятельствам в условиях немецкой агрессии и полученного им боевого приказа занять Львов. И как правильно подметил товарищ Шапошников, в отношение немцев — не открывать огонь и не поддаваться на провокации — действовало именно указание… Дождёмся решения фюрера, посмотрим, будет ли наказан полковник Шернер — и уже тогда сделаем выводы по Фотченкову.
После короткой паузы Иосиф Виссарионович с невеселой усмешкой добавил:
— Ведь если начнётся война, комбриг добыл на ней первую победу — а победителей, как известно, не судят…
Лев Захарьевич Мехлис после этих слов злорадно усмехнулся. Он не любил ни Фотченкова, ни Голикова, ни кого либо ещё из политических руководителей, решивших вдруг податься в строевые командиры. А хорошо зная вождя и понимания его с полуслова, он ясно понял и смысл его ответа: если война начнётся, Фотченков останется на своём месте и продолжит воевать. Но если нацисты согласятся закрыть глаза — взамен, допустим, на публичное наказание командира, едва не развязавшего конфликт, самонадеянный комбриг тотчас пополнит когорту британских шпионов со всеми вытекающими в лице высшей меры… Хотя зачем британских — польских! Вон как быстро договорился с белополяками о совместном ударе против немцев! Значит, завербовали, значит, с самого начала действовал в их интересах, провоцируя войну СССР и Германии ради спасения Польши… Это даже может быть правдой, исключать ничего нельзя.
Ну а если нет — и что же? Разве одна невинная жизнь стоит большой войны?Конечно же нет!
И это даже не математика. Это политика…
Спустя некоторое время ближний круг разошёлся — и Иосиф Виссарионович остался наедине с Берией:
— Лаврентий, если начнётся война, Фотченков нам нужен — его опыт взаимодействия с поляками в боях против немцев следует распространить на всю польскую группировку, уже сдавшуюся нам… А также те части, что продолжают сопротивление германцам. И во главе польской Красной армии взамен сбежавших генералов поставить командира Львовского гарнизона — возвысим его, а он уже верно станет служить нам…
Нарком НКВД энергично кивнул, наедине позволив себе перейти на ты:
— Сделаем, Иосиф.
— И вот ещё что… Нужно внимательнее присмотреться к украинским националистам. Если они позволяют себе атаковать наши части в спину, то следует отнестись к ним также, как и к любому другому враждебному классовому элементу…