Первым, как ни странно, отозвался Кулик:
— Армия Жукова — крепкая боевая часть. Бойцы ее получили необходимый опыт, командарм… Крепкий у них командарм. Перебросим армию из Монголии — все равно ведь с японцами заключено перемирие?
Сталин оценил, что Григорий Иванович выделил Жукова, несмотря на личную неприязнь — но все же отрицательно покачал головой:
— Начало войны с Германией все меняет и на Дальнем Востоке. Но пока Жуков остается в Монголии во главе той самой боевой части, что нанесла японцам поражение на Халхин-Гол, горячие головы в правительстве Хирохито вряд ли смогут настоять на повторной атаке.
С последним аргументом согласились все присутствующие — благо, что Берия ознакомил вождя с последним донесением из Токио прямо перед совещанием… После непродолжительно молчания к Иосифу Виссарионовичу обратился Вячеслав Михайлович Молотов — предварительно прочистив севшее горло:
— Польское правительство эвакуировалось в Румынию. И если мы сейчас обратимся к президенту и главнокомандующему с просьбой поддержать РККА в войне с Германией…
Иосиф Виссарионович прервал народного комиссара иностранных дел жестом руки:
— Президент Мосцицкий и его приближенные не отказались от государственного суверенитета под угрозой интернирования из Румынии. И если обратиться к ним сейчас, то Мосцицкий будет настаивать на сохранение довоенных границ — что неприемлемо для СССР! — и всячески оттягивать обращение к армии… Мы просто потеряем время.
Верно угадав настроение и ход мыслей вождя, слово взял Лев Захарович Мехлис:
— Согласно доклада комиссара Макарова, комбриг Фотченков склонил генерала Сикорского к взаимодействию, используя следующий аргумент: «Польша сохранит независимость, лишь если войско польское поможет РККА». Но комбриг подсластил пилюлю тем, что Рыдз-Смиглы бежал — и не может более выполнять обязанности главнокомандующего, как бросивший армию военачальник. Следовательно, во главе ее должен встать другой генерал… И намекал он как раз на Сикорского, первым поддержавшего нас во Львове. Понятно, что это была тактическая хитрость комбрига — но возможно, Фотченков просто озвучил наиболее очевидный и логичный ход развития событий?
Лишь недавно жаждавший крови Фотченкова, Лев Захарович умел и подстраиваться, проявить необходимую гибкость — а дураком Мехлис отродясь не был. Сейчас он похвалил проявившего себя комбрига — но главную идею, идею назначить новое польское командование (а там и создать лояльное Союзу польское правительство!) предложил именно Мехлис! Иосиф Виссарионович это обязательно оценит…
И действительно, Сталин оценил, благодарно кивнув Льву Захаровичу — после чего принялся напряженно обдумывать предложение начальника политуправления.
— Товарищ Мехлис выдвинул дельное предложение, но его нужно рассмотреть со всех сторон, оценить риски… А пока я попрошу организовать публикацию коротких рассказов о подвигах наших летчиков, совершивших таран. Обоих стоит представить к наградам! А ещё следует написать и о зверстве германских стервятников, расстреливающих в воздухе сбитых пилотов…
— Слушаюсь, товарищ Сталин! Крайний срок послезавтра все будет напечатано!
Мехлис засиял — а вот ранее молчавший Ворошилов счел, что необходимо выдвинуть рациональное предложение и со своей стороны:
— В большинстве своем ветераны Гражданской еще достаточно молоды и крепки, чтобы принять участие в новой войне. Пулеметчики и артиллеристы будут воевать хорошо знакомым оружием — а имеющие боевой опыт красноармейцы смогут занять должности младшего командирского звена: командиров отделений, заместителей командиров взвода. В свою очередь, командный состав, прошедший Гражданскую, вполне способен занять все ступени среднего звена — вплоть до комбатов… Нужно лишь правильно организовать работу военкоматов — и тогда нехватку командного состава, как и отдельных воинских специальностей мы решим сходу!
Предложение было абсолютно грамотным и верным — кроме того, Климент Ефремович тактично напомнил Иосифу Виссарионовичу о собственном участие в славной Гражданской… Что невольно улыбнувшемуся вождю было определенно приятно.