Так что комбриг привел с собой два из трех оставшихся полков — хотя третий, в сущности, разделили между двумя первыми, закрыть потери после бомбежки немцев. Со слов Якова Сергеевича, на шоссе прошедшим днем творилась форменная мясорубка… Кроме того, красноармейцы 5-й кавалерийской пригнали двенадцать уцелевших «полковушек» на конной тяге. К слову сказать, Шарабурко не прав — бронебойные снаряды короткоствольных «полковушек» вполне себе годны и против имеющейся у немцев бронетехники… До тридцати миллиметров за полкилометра — не так и мало! Но в целом решение придержать «полковушки» в резерве абсолютно верно.
Кстати, Яков раскидал по своим полкам и всех приданных мне кавалеристов — уцелевших в прошедших боях.
— Сегодня заваруха намечается, будь здоров! Немцы вон, Сикорскому и Лангнеру ультиматум выдвинули — оставьте город или начнем штурм! Да еще красных выбивайте своими силами… Лангрен вроде даже заколебался. Но он как бы старший над всеми — однако, на самом деле никем не командует! Стоит во главе участка фронта, которого уже нет — и руководит войсками, что уже разбиты. Остался только Львов — но во главе Львовского гарнизона Сикорский!
Крепкий комбриг с оглушительным смехом хлопнул себя по колену — после чего добавил, широко улыбаясь:
— А Сикорский не дурак — понимает, что мои кавалеристы сей же миг его запасников разгонят, одной конной атаки хватит!
Тут Яков Сергеевич, бывший донбасский шахтер и ветеран еще Первой Мировой, приосанился — и с изрядным самодовольством огладил действительно потертую рукоять шашки. Что вызвало у меня невольную улыбку…
— Однако Сикорскому, что называется, «кинули леща» — наше командование предложило ему возглавить «польскую народную армию» в статусе верховного командующего. Ну, взамен бежавших генералов… В Кремле-то молодцы! Не чухаются, времени на экивоки не теряют — теперь всем польским военнопленным предоставят выбор: или идешь в народную армию, сражаться за родину с немцами. Или добро пожаловать в лагеря военнопленных! Холодно и голодно, зато не убьют — трусам самое оно… Ну, а коли смелый — винтарь в руки и в окопы, с германцами воевать.
Пожалуй, я перебил Шарабурко впервые за время нашего общения — шумный, энергичный и жизнерадостный кавалерист вещает без умолка:
— А что сам Сикорский, Яков Сергеевич? Предложение принял?
Комбриг самодовольно улыбнулся:
— Взял время подумать. Но уже по лицу было понятно, что рад — и явно не против примерить новенькие золотые погоны на плечи…
Я вновь невольно улыбнулся — ведь получилось же, ПОЛУЧИЛОСЬ! Война началась — теперь уже официально объявленная, де-факто и де-юре. И началась она в куда более худших для немцев условиях, чем 22-го июня 1941-го… А в «Кремле-то» действительно не чухаются — вон, как быстро выкатили предложение Сикорскому! Я мыслил в очевидно верном направлении, когда общался с бригадным генералом и «прикармливал» его различными посулами. Впрочем, ничего нового я не придумывал — ведь в схожих условиях в реальной истории начали формировать «армию Андерса», а потом и «народное войско польское». Единственное, что удивляет — это тот факт, что московское руководство даже не попыталось заключить договора с бежавшим польским правительством…
Хотя, возможно, его сейчас никак и не заключишь. Бежавшие политики еще не оформили «польского правительства в изгнании» — а ведь сам факт их бегства сделал возможным ввод РККА в восточную Польшу. По крайней мере, дал логическое обоснование… Ведь раз бежали — то утратили легитимность, верно? Ну и потом — как выйти на связь с беглецами, если те находятся то ли в Румынии, то ли уже держат путь во Францию… А «народную армию» нужно формировать уже сейчас — пока война с фрицами в Польше в самом разгаре.
Вопрос только один — как на это среагируют наглосаксы и следующие в кильватере Чемберлена французские политики? В реальной истории Черчилль вывел армию Андерса из СССР через Иран, чем здорово подгадил Сталину — ведь тогда шли тяжелейшие бои в Сталинграде. С другой стороны, тот же Черчилль утерся и запросто проглотил тот факт, что границы Польской республики крепко перекроили — и сама Польша стала «красной».