Сильвия. Вы очень любезны, грозный капитан, только лучше бы вам помолчать! Я знаю, как охладить ваш пыл.
Плюм. Не обращайте на него внимания, джентльмены, он тронутый.
Сильвия. Вздор! Я из семьи получше вашей, и мой отец ничем не уступит любому из сидящих за этой кафедрой. Я наследую тысячу двести в год!
Бэланс. Так и есть — сумасшедший. Читайте устав, капитан.
Сильвия. Постойте! Ответьте мне, мистер Бэланс, — будь я вашим единственным ребенком, вы бы так же со мной поступили?
Бэланс. Нет. Будь вы моим сыном, я сперва отправил бы вас в Бедлам[35], а потом уж на военную службу.
Сильвия. Но пожалейте моего отца, сударь! Среди тех, кто служит отечеству, мало найдется таких добрых, благородных, решительных и справедливых, как он. Я его единственное дитя. Если он меня потеряет, он этого просто не сможет пережить.
Бэланс. Ну и дурак будет. Капитан, если вы тотчас же не заберете этого мальчишку, я покину заседание.
Плюм. Кайт, я буду читать, а ты пока раздай вербовочные деньги.
Кайт. Слушаюсь, сэр. Джентльмены, смир-но!
(Плюм читает «Дисциплинарный устав».)
Бэланс. Чудесно. И очень прошу вас, капитан, не отпускайте этого малого с военной службы ни под каким предлогом. Введите остальных!
Констебль. Все, с позволения вашей милости.
Бэланс. Как это — все?! Два часа тому назад их было пятеро.
Сильвия. Совершенно верно, сударь. Этот прохвост констебль отпустил остальных за взятку. Он берет одиннадцать шиллингов с головы. По закону-то ему полагается десять шиллингов за каждого завербованного, вот и выходит по шиллингу о человека чистой прибыли.
Все судьи. Быть не может!
Сильвия. Он предлагал отпустить меня за две гинеи, но у меня не оказалось при себе таких денег. Я готов подтвердить свои слова присягой.
Кайт. И я готов. Дайте сюда Библию. Ради дела я ни перед чем не постою.
Подсудимый. Я, с позволения вашей милости, полкроны ему дал, чтоб он сказал, что я честный. Но раз ваша милость все равно зачислили меня в прохвосты, путь он вернет мои деньги.
Бэланс. По-моему, констебля следует передать капитану, и если друзья к завтрашнему вечеру не выставят за него четырех бравых молодцов, пускай его увозят во Фландрию…
Скрупл и Скейл. Согласны.
Плюм. Кайт, констебля под охрану!
Кайт. Слушаюсь, сэр. (Констеблю.) Ну что, отобрать у тебя знаки власти или ты сам их сложишь? Такое ведь случалось со многими и поважней тебя.
(Констебль роняет свой жезл.)
Бэланс. Заседание закрывается, джентльмены. Сегодня обойдемся без лишних церемоний. Капитан, вы обедаете со мной.
Кайт. Пошли, сержант ополчения! Ты у меня прикусишь язык, забудешь, как в суд подавать.
Все уходят.
Сцена шестая
Сельская местность. Брейзен вводит под руку Люси (она в маске).
Брейзен. Лодка тут недалеко, вниз по течению.
Входит Уорти с ящиком пистолетов под мышкой; становится между Брейзеном и Люси.
Уорти. Выбирайте любой, сударь. (Протягивает ему пистолеты.)
Брейзен. Что это?! Пистолеты? А они заряжены, дорогуша?
Уорти. В каждом по две пули.
Брейзен. Но я пехотный офицер, дорогуша, я не стреляю из пистолета, я колю шпагой. И я не отступлюсь от этого никому в угоду.
Уорти. И я тоже. Так что начнем. (Взводит курок пистолета.)
Брейзен. Послушайте, дорогуша, не люблю я стрелять из пистолета. Ну уважьте меня, давайте сразимся на шпагах. Тут хоть можно увернуться.
Уорти. Вот если я не продырявлю вас пулей, сэр, то проткну шпагой.
Брейзен. Гром и молния! Да я вскормлен пушечным дымом. Я возмужал на нем, так думаете, побоюсь вашего пороху, сэр?! А ну, дайте взглянуть. (Берет в руки пистолет.) Итак, с какой дистанции стреляем, сэр?
Уорти. Вы начинайте, а я уж не промахнусь.
Брейзен. Постойте, а где же ваш плащ?
Уорти. Какой еще плащ, черт возьми?!
35