Доринда. Нисколько. Но вооружитесь, терпением!
Миссис Саллен. Старая песня! Против каждой болячки есть снадобье! Когда человек в силах справиться со своей бедой, а вместо этого знай ходит да причитает, он все равно что самоубийца.
Доринда. Но вы-то разве можете справиться со своей бедой? Такие ссоры, как у вас, суд во внимание не принимает.
Миссис Саллен. Разве судьям дано разгадать все тайны природы? Какому свидетелю под силу объяснить роковое несходство характеров? Присяжным ли судить о наших бесчисленных антипатиях? И может ли суд приговорить одного человека любить другого?
Доринда. Он никогда и не пытался, сестрица. Суду подлежат лишь дела о супружеских изменах.
Миссис Саллен. Вот и плохо! Ах, сестрица, случайная измена — дело поправимое, но как примирить два сердца, пылающие ненавистью? Нет, сестра, природа — единственный законодатель в делах любви, и, если два сердца не созданы друг для друга, их не соединить ни золотой цепью брака, ни железной цепью закона.
Действие четвертое
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Декорация предыдущей сцены.
Входит миссис Саллен.
Миссис Саллен. Родись я безответной турчанкой, которая ничем не владеет и ничего не вправе желать, я бы смирилась. Но в Англии, где женщина считается гордостью страны, должна ли она сносить обиды? И ей ли быть рабыней там, где она всем правит?! Меня поработили хитростью и, пообещав приятное общество, заманили в пустыню одиночества! Даже сама мысль об этом мне невыносима! Ага, кто-то идет, сейчас я устрою себе развлечение!
Входит крестьянка.
Крестьянка. Простите, ваша милость, не вы ли будете леди Баунтифул?
Миссис Саллен. Что у тебя за дело ко мне, любезнейшая?
Крестьянка. Да я к вам семнадцать миль пешком за лекарством шла. У мужа нога болит.
Миссис Саллен. У мужа болит? И ты что, хочешь его вылечить?
Крестьянка. Да он, бедняга, из-за этой ноги за порог не выходит.
Миссис Саллен. А, ну тогда понятно! Сейчас я тебе объясню, что делать. Так вот, любезнейшая, положи ему ногу на стол, вспори ее пошире кухонным ножом, вынь кость, а мякоть хорошенько отбей скалкой. Потом положи туда соли, перцу, гвоздики, мускатного ореха, имбирю и еще каких-нибудь приправ, сунь на два часа в печку — и нога готова.
Крестьянка. Да наградит господь вашу милость! А еще у меня двое ребятишек животами маются.
Миссис Саллен. Прошпигуй их солью с перцем.
Входит леди Баунтифул.
Простите, матушка, я тут без вас присоветовала кое-что одной вашей пациентке.
Леди Баунтифул. Ты ее не слушайся, милая, — она у нас чудачка. Ты, верно, ко мне? Ну, выкладывай, что у тебя?
Миссис Саллен. Она просит лекарства — у ее мужа нога болит.
Леди Баунтифул. Что ж у него с ногой, милочка?
Крестьянка. Значит, так — сначала у него была вроде бы какая-то ломота, потом слабота, ну а потом и вовсе рана открылась, и нога распухла. Потом рана закрылась, потом опять открылась, потом гной потек, а потом ему получшело, а потом опять хуже стало.
Миссис Саллен. Ха-ха-ха!
Леди Баунтифул. Ну что ты смеешься над чужой бедой!
Миссис Саллен. А мне надоело плакать над своей собственной, матушка.
Леди Баунтифул. Это не причина, дочка. Несчастья должны были научить тебя жалости.
Миссис Саллен. Но ведь у этой женщины совсем иные огорчения, чем у меня: у нее муж болен, а у меня, к несчастью, здоров!
Леди Баунтифул. Постыдись! Неужто ты хотела бы, чтобы с твоим мужем что-нибудь приключилось?!
60
…