Мальчишки волокут салазки. Тащат через сугробы лестницы.
Луч прожектора приближается. И снова все падают в снег. Но внезапно из репродуктора, висящего в парке, раздается голос диктора:
"Внимание! Объявляется воздушная тревога! Немедленно тушите свет и затемняйте окна!"
Луч прожектора гаснет. В темноте слышен обрадованный голос Юрки:
- Потух! Вовка, передай штурмовикам и лыжникам, чтобы шли своим прежним направлением.
- Они больше не послушают. Они ругаться будут.
Ревут гудки и сирены. В столовой у Максимовых Нина, выключив свет, торопливо опускает маскировочные шторы на окнах. В соседней комнате Саша бросается к окну и смотрит на стену дома напротив. Там быстро, целыми секциями, гаснут огни. Остается освещенным только одно окно, - и это - то самое, которое так нужно Саше.
Саша вскакивает на подоконник и распахивает форточку.
Со двора доносятся крики:
- Тушите свет!
- Чья квартира?
- Это двадцать четвертая.
А в это время в квартире у Александровых Ольга с намыленной головой стоит в ванной комнате. Затрещал телефон, почти одновременно раздался оглушительный звонок в дверь. Ольга вылетает из ванной и бросается к выключателю.
Свет тухнет. Саша спрыгивает с подоконника и выбегает, бормоча:
- Двадцать четвертая... двадцать четвертая...
Хлопнула входная дверь.
- Кто там? - тревожно спрашивает Нина и включает свет: шторы ведь уже опущены.
Никто не отвечает. В передней пусто. Нина бросается в комнату Саши. Саши там нет. Нина выскакивает на лестничную площадку и в страхе кричит:
- Саша! Саша!
* * *
Голос диктора объявляет отбой пробной воздушной тревоги. Дают отбой гудки и сирены.
Из крепости доносится голос Тимура:
- Огонь! Прожектор!
В панике пятится попавший под луч прожектора Вовка. Штурмовики, которые тащат крюки и лестницы, в замешательстве останавливаются. Луч прожектора медленно шарит по парку и вдруг освещает на тропинке меж сугробов Сашу, взлохмаченного, без шапки и без пальто. Саша делает несколько шагов, но свет слепит его, и Саша, пошатнувшись, хватается за куст.
- Что за герой? - недоумевает Коля Колокольчиков. - Он идет прямо на батарею.
- Он не герой, он болен, - говорит Тимур.
- Командир с нами! - кричит в кустах Вовка. - Ура! В атаку! - И он трубит наступление.
Коля Колокольчиков в крепости трубит сигнал к бою.
- Не надо! - кричит Тимур и вырывает у Коли трубу.
Коля выхватывает из-за пояса пистолет и пускает ракету. Раздаются крики: "Ур-ра-а-а!!!" Из жерл орудий выбрасывается черный дым. Снежки вылетают из автопушки. Полоса снарядов бьет по одному из отрядов наступающих. Ослепленный прожектором и осыпаемый снарядами, отряд разбегается.
На тропке появляется Нина в легком платьице. Она в центре огня.
- Стойте! Стойте! - кричит Нина.
На тропу выскакивает Женя Максимова и сталкивается в упор с появившейся с другой стороны Женей Александровой.
- Труби отбой! Белый флаг наверх! - кричит Тимур.
- Какой отбой? - злобно восклицает Коля. - Смотри, они отступают!
- Вперед!.. Вперед, трусы!!! - кричит Саша отступающим мальчишкам.
Бросается к крепости, но оступился, зашатался и падает в сугроб.
Тимур вырывает трубу у Коли:
- Я комендант! Даю отбой! Прожектор на флаг!!! Белый флаг наверх! - Он трубит отбой.
В кустах Вовка, поднимая голову, говорит Юре:
- Смотри, кажется, наша взяла... Они сдаются!
Над крепостью поднимается белый флаг. Луч прожектора ползет за флагом.
- Ура! Наша взяла! Вперед! Смелее! - орет Вовка.
Со всех сторон мчатся ребята из "Дикой дивизии" на умолкнувшую крепость. Ворота крепости медленно раздвигаются. Выходит Тимур и бежит к Саше.
Нина хватает Сашу и прижимает его к себе. Женя Максимова рвет крючки, пытаясь снять шубку, но, прежде чем она успела это сделать, Женя Александрова набрасывает свою шубку на плечи Саше. При этом она говорит Жене Максимовой:
- Оставь! У тебя кофта, у меня свитер... Теперь моя очередь - пальто не в очередь!..
Ворвавшись под командой Вовки, "Дикая дивизия" громит крепость. Поленом ударяют по замку автопушки. Падает прожектор.
Коля Колокольчиков в отчаянии показывает Тимуру на крепость:
- Скажи, зачем? Что... Что ты наделал!
Он швыряет в снег трубу, ухватился за ствол дерева, плечи его вздрагивают. Он плачет.
Саша открывает глаза:
- Крепость взяли?
- Есть, командир! Взяли! - подскакивает Вовка. - Остаются угли... дым... пепел...
* * *
Утро. На разрушенных зубьях крепости сидит ворона. Над башней торчит обломок древка от флага. Внутри крепости все разворочено и засыпано золой. Валяются замок автопушки, сломанный прожектор, разбитый перископ.
Ворота крепости сорваны и прислонены к стене. На воротах - простая тимуровская звезда с лучами. Задумчиво стоит перед ней Тимур.
Сзади подходит Женя Александрова. С сожалением смотрит она на Тимура и тихонько поет:
Гори, гори... моя звезда...
Тимур обернулся. Женя насвистывает тот же мотив, потом продолжает петь, показывая на звезду:
Лишь ты одна, моя заветная...
Другой не будет... никогда.
- Зачем ты нарочно сдал крепость?
- Не говори об этом Саше. Мне от этого легче все равно не будет.
- Я с ним незнакома. А с его сестрой мы в ссоре... Глупо! Ссора нелепая. Она дочь артиллериста, я дочь броневого командира, отцы оба на фронте. Ты меня с ней помири. Я знаю, что ты с ней дружишь... Тимур, заходи сегодня ко мне вечером.
Она ушла. Тимур стоит. Ему тяжело, и он насвистывает:
Лишь ты одна, моя заветная...
Пара чьих-то глаз наблюдала за Тимуром и Женей через щель бойницы. Теперь из проломанных ворот медленно выходит Женя Максимова.
- Ты сдал крепость нарочно. Зачем ты это сделал? - говорит она.
- Твой брат был болен. Кроме того... Есть еще одна причина, но я тебе ее не скажу, Женя. Ты куда идешь?
- Я иду в тот двор. Ты не знаешь, кто живет в квартире номер двадцать четыре?
- Зачем тебе квартира двадцать четыре? - настораживается Тимур.
- Саша говорит, что там живет девочка, которая через окно видела, кто поднял письмо с фронта от папы.
- Он давно вам писал?
- А что?
- Так. У меня дядя тоже на фронте. Он редко пишет. Война - некогда.
- И нам редко... - Женя достает телеграмму. - Вот была последняя...
- Две недели. Это еще немного... Мой дядя и всего-то раз в месяц пишет, - врет Тимур.
Женя сует телеграмму за обшлаг рукава шубки. Она обрадована.
- Да? Значит, и тебе редко... Тимур, а все-таки зачем ты сдал Саше крепость?
Тимур подходит к ней вплотную, рука его трогает ее рукав:
- Так было надо. А может быть, и не надо. Нет... Надо!
При слове "надо" Тимур тихонько выдергивает телеграмму из-за обшлага шубки Жени Максимовой.
* * *
На столе перед Тимуром лежат две телеграммы. На одной написано: "Ленинград, Красноармейская, 119, Максимовым. Пишите чаще, как здоров Саша. Целую. Папа". На другой: "Ленинград, Пушкинская, 6, Тимуру Гараеву. Жив. Здоров. Поздравляю с Новым годом. Целую. Дядя".