Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

Ср.: Гёте, «Вертер» (в переводе Савеленжа, с. 234, Шарлотта, жена Альберта, адресуясь к Вертеру, который стал ей «бесконечно дорог»): «Почему, Вертер, то должна быть я, именно я, которая принадлежит другому? Боюсь, о как я боюсь, что эта вот невозможность обладать мною и сделала ваши желанья такими пламенными!».

⁹ изувечен. Это сильное слово в устах романтической героини. Мы так и не узнаем, какие шрамы были у князя N. Нам известно, что он был толст; позвякиванье шпор и величественная осанка заставляют предположить, что с ногами у него все было в порядке. Быть может, он потерял руку?

¹⁰ Что нас за то ласкает Двор? Лексически и синтаксически означает благосклонность первых лиц империи. В отдельном издании главы (1832) эта строка читалась: «Что милостив за то к нам Двор». Пушкин исправил ее, по-моему, из-за того, что получалось неблагозвучное «окнам» (дат. пад., мн. ч.).

XLV

   «Я плачу... если вашей Тани    Вы не забыли до сихъ поръ,    То знайте: колкость вашей брани,  ⁴ Холодный, строгій разговоръ,    Когда бъ въ моей лишь было власти,    Я предпочла бъ обидной страсти    И этимъ письмамъ и слезамъ.  ⁸ Къ моимъ младенческимъ мечтамъ    Тогда имѣли вы хоть жалость,    Хоть уваженіе къ лѣтамъ...    А нынче! — что къ моимъ ногамъ ¹² Васъ привело? какая малость!    Какъ съ вашимъ сердцемъ и умомъ    Быть чувства мелкаго рабомъ?

^1–2 Странные слова. Когда же она была его Таней? Такое чувство, что княгиня N. снова подпала под власть романов, которые читала в девичестве, — в них было принято, чтобы юные девы адресовались к своим корреспондентам: «твоя Юлия», «ваша Коринна» и т. п. — причем не только подписываясь. Быть может, автор исходил из мысли, что читателю запомнилась глава Четвертая, XI, и тем самым создается иллюзия логичности здесь уменьшительного имени.

^8–10 К моим младенческим мечтам / Тогда имели вы хоть жалость, / Хоть уважение... Очень изящная игра с эмоциональным переходом от повторяющегося чувствительного «м» к нарастающему жесткому «ж», — так, словно бы после шептанья и вздохов ноздри нашей дамы стали подергиваться от гнева, выражая несколько аффектированное презрение.

¹⁴ чувства мелкого. «D'un sentiment mesquin».

XLVI.

   «А мнѣ, Онѣгинъ, пышность эта,    Постылой жизни мишура,    Мои успѣхи въ вихрѣ свѣта,  ⁴ Мой модный домъ и вечера́,    Что въ нихъ? Сейчасъ отдать я рада    Всю эту ветошь маскарада,    Весь этотъ блескъ, и шумъ, и чадъ  ⁸ За полку книгъ, за дикій садъ,    За наше бѣдное жилище,    За тѣ мѣста, гдѣ въ первый разъ,    Онѣгинъ, видѣла я васъ, ¹² Да за смиренное кладбище,    Гдѣ нынче крестъ и тѣнь вѣтвей    Надъ бѣдной нянею моей...

XLVII

   «А счастье было такъ возможно,    Такъ близко!... Но судьба моя    Ужъ рѣшена. Неосторожно,  ⁴ Быть можетъ, поступила я:    Меня съ слезами заклинаній    Молила мать; для бѣдной Тани    Всѣ были жребіи равны...  ⁸ Я вышла замужъ. Вы должны,    Я васъ прошу, меня оставить;    Я знаю: въ вашемъ сердцѣ есть    И гордость, и прямая честь. ¹² Я васъ люблю (къ чему лукавить?),    Но я другому отдана;    Я буду вѣкъ ему вѣрна.» —

^5–6 Ср. в романе Руссо (сцена из ч. III, письмо XVIII от Юлии к Сен-Пре) описание отца Юлии барона д'Этанжа, который весь в слезах, на коленях умоляет дочь выйти за богатого поляка. (Со стороны сугубо литературной, подобные сцены в романах преследуют единственную цель снять с благородной героини даже тень подозрения, что ею могут двигать корыстные мотивы, когда она, в сердце своем сохраняя верность первому возлюбленному, этому жалкому скитальцу, выходит замуж за господина с солидными деньгами или положением в обществе).