Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

В беловой рукописи (2382, л. 119 об.).

^9–10 «Мы рождены, сказал Сенека, / Для пользы ближних и своей». В трактате Луция Аннея Сенеки (ум. 65) «De otio» <«O досуге»>, адресованном его другу — Аннею Серену, сказано (III, 3): «Что, несомненно, вменяется человеку в обязанность, так это быть полезным людям; если может, то многим; если не может многим, то хотя бы немногим; если не может немногим, то хотя бы близким; а если и этого не может, то хотя бы себе». И в «Послании» (LX) своему другу Каю Луцилию Сенека пишет: «Жив тот, кто многим приносит пользу; жив тот, кто сам себе полезен» <пер. С. А. Ошерова>.

[III]

   Несносно думать что напрасно
   Была нам молодость дана
   Что изменяли ей всечасно
 ⁴ Что обманула нас она
   Что наши лучшие желанья,
   Что наши свежие мечтанья
   Истлели быстрой чередой —
 ⁸ Как листья осенью гнилой —
   Несносно видеть пред собою
   Одних обедов длинный ряд,
   Глядеть на жизнь как на обряд
¹² И вслед за чинною толпою
   Идти не разделяя с ней
   Ни общих мнений ни страстей.

В беловой рукописи (2382, л. 119 об.). За исключением начала первой строки, эта строфа = строфе XI в главе Восьмой.

[IV]

   Предметом став суждений шумных,
   Несносно (согласитесь в том)
   Между людей благоразумных
 ⁴ Прослыть притворным чудаком,
   Или печальным сумасбродом,
   Иль сатаническим уродом,
   Иль даже Демоном моим.
 ⁸ Онегин (вновь займуся им),
   Убив на поединке друга,
   Дожив без цели, без трудов
   До двадцати шести годов,
¹² Томясь в бездействии досуга
   Без службы, без жены, без дел,
   Ничем заняться не умел.

В беловой рукописи (2382, л. 100). Эта строфа = строфе XII в главе Восьмой.

[V]

   Наскуча или слыть Мельмотом
   Иль маской щеголять иной
   Проснулся раз он патриотом
 ⁴ Дождливой, скучною порой
   Россия, господа, мгновенно
   Ему понравилась отменно
   И решено. Уж он влюблен,
 ⁸ Уж Русью только бредит он
   Уж он Европу ненавидит
   С ее политикой сухой,
   С ее развратной суетой.
¹² Онегин едет; он увидит
   Святую Русь: ее поля,
   Пустыни, грады и моря

Исключена из беловой рукописи. Эта строфа напечатана в Акад. 1937 и других изданиях в «Путешествии Онегина». Сам Пушкин вычеркнул ее из беловой рукописи и (в заметке на полях) приписал ее или ее часть к Десятой главе — в той же или в иной форме. См. Десятую главу, Дополнение к комментариям.

[VI]

   Он собрался, и, слава Богу,
   Июня третьего числа
   Коляска легкая в дорогу
 ⁴ Его по почте понесла.
   Среди равнины полудикой
   Он видит Новгород-великой.
   Смирились площади — средь них
 ⁸ Мятежный колокол утих,
   Не бродят тени великанов:
   Завоеватель скандинав,
   Законодатель Ярослав
¹² С четою грозных Иоанов,
   И вкруг поникнувших церквей
   Кипит народ минувших дней.

В беловой рукописи (ПБ 18, л. 4).

² Июня третьего числа. День после именин Пушкина. Я усматриваю любопытное совпадение в подражании Поупа (1738), в «стиле доктора Свифта», Горацию — «Послания», кн. I, VII:

Это правда, мой Господь, я слово дал
Быть с тобою третьего июня…

и в «Дон Жуане» (I, СIII) Байрона:

Итак, был летний день. Скажу точней: шестое
Июня. Я всегда был точен, сколько мог,
Насчет веков, годов и даже дней…
Числа же — те станции, где
Рок Меняет лошадей, историю настроя
На новый тон…

<Пер. Г. Шенгели>.

«Роковой тот день» (I, CXXI, 2) — день начала любовного романа Жуана и Юлии, длившегося до неопределенной даты в ноябре, когда юношу срочно отправили в четырехлетнее путешествие, которое в 1784–85 гг. привело его к российскому двору и в постель Екатерины II. Примечательно, что шестое июня — день рождения Пушкина (по нов. ст., конец XVIII в.). 6 июня 1799 г. нов. ст. «история» действительно «настраивается на новый тон».