Выбрать главу

[XVIII]

   Иные нужны мне картины:    Люблю песчаный косогор,    Перед избушкой две рябины,  4 Калитку, сломанный забор,    На небе серенькие тучи,    Перед гумном соломы кучи —    Да пруд под сенью ив густых,  8 Раздолье уток молодых;    Теперь мила мне балалайка    Да пьяный топот трепака    Перед порогом кабака. 12 Мой идеал теперь — хозяйка,    Мои желания — покой,    Да щей горшок, да сам большой.

2 косогор. Русское слово, подразумевающее двойной наклон: скат холма и скос дороги (или какого-нибудь другого участка земли), по диагонали спускающейся с него.

6 Слово гумно означает «сарай» или «амбар», в которых есть площадка для молотьбы и место для хранения зерна.

12 покой. См. коммент. к строке 20 «Письма Онегина».

14 щей [род. пад.; «щи», им. пад.] — суп из капусты. В этой строке Пушкин использует русскую пословицу, означающую: «Моя пища проста, но я сам себе хозяин».

[XIX]

   Порой дождливою намедни    Я, завернув на скотный двор…    Тьфу! прозаические бредни,  4 Фламандской школы пестрый сор!    Таков ли был я, расцветая?    Скажи, Фонтан Бахчисарая!    Такие ль мысли мне на ум  8 Навел твой бесконечный шум,    Когда безмолвно пред тобою    Зарему я воображал    Средь пышных, опустелых зал… 12 Спустя три года, вслед за мною,    Скитаясь в той же стороне,    Онегин вспомнил обо мне.

5–11 См. «Бахчисарайский фонтан» (поэму в 578 строк, написанную ямбическим тетраметром, свободно рифмованную, созданную в 1822 г. в Кишиневе и опубликованную в 1824 г. в Москве со статьей Вяземского в качестве предисловия), особенно строки 505–59 — о посещении Пушкиным бывшего ханского «Дворца в саду», где в строках 533–38 дается ответ «Путешествию», XIX, 7–10, при этом обыгрывается та же рифма «шум» и «ум».

Намеренно «прозаическое» описание фонтана добавлено Пушкиным в примечании к поэме; что сопоставимо с «бреднями, сором» «Путешествия», XIX, 1–4.

[XX]

   Я жил тогда в Одессе пыльной…    Там долго ясны небеса,    Там хлопотливо торг обильный  4 Свои подъемлет паруса;    Там все Европой дышит, веет,    Все блещет Югом и пестреет    Разнообразностью живой.  8 Язык Италии златой    Звучит по улице веселой,    Где ходит гордый славянин,    Француз, испанец, армянин, 12 И грек, и молдаван тяжелый,    И сын египетской земли,    Корсар в отставке, Морали.

1 Нам не показано, как Онегин реально участвует в веселой итальянизированной жизни Одессы (XX—XXIX). Видно, как не он, а наш другой герой, Пушкин, наслаждается ею в этих десяти строфах, перекликающихся изображением особенностей южной жизни с театральными, эротическими и гастрономическими восторгами жизни петербургской, описанной в главе Первой.

В главе Первой Пушкин сочетал петербургские воспоминания с обстоятельствами своей жизни в Одессе, которые он в то время описывал (осень, 1823 г.). Мы мельком видим (глава Первая, L), как он бродит над морем и жаждет увидеть корабль, который перенес бы его из России в Африку, в обратном порядке повторив путь его предка. Эти строфы «Путешествия» писались в вынужденном уединении Михайловского в начале 1825 г. Одесса 1823–24 гг., в те дни не более чем ностальгическое убежище, ныне, в 1825 г., вспоминается с таким же наслаждением, как и Петербург с его удовольствиями. И образ «Италии златой» в главе Первой, XLIX, сокращается теперь до воспоминаний о мелодичной итальянской речи на улицах Одессы.

2 Там долго ясны небеса. Сжатие до четырехстопника александрийских стихов Туманского — второй строки его стихотворения «Одесса» (цитируется в моем коммент. к строфе XXI, 1–9).

[XXI]

   Одессу звучными стихами    Наш друг Туманский описал,    Но он пристрастными глазами  4 В то время на нее взирал.    Приехав он прямым поэтом,    Пошел бродить с своим лорнетом    Один над морем — и потом  8 Очаровательным пером    Сады одесские прославил.    Всё хорошо, но дело в том,    Что степь нагая там кругом; 12 Кой-где недавний труд заставил    Младые ветви в знойный день    Давать насильственную тень.