внезапности, с тройным "отбором", выдавались билеты только "абсо
лютно надежным", только именные, причем в них отказано было сотням
старых членов партии, принимающим живейшее участие в работе партии.
На районных, как и на общегородских собраниях активов и в
Москве, и в Ленинграде, и, наверное, в других городах находились зара
нее организованные, т. е. подготовленные и соответственно размещен
ные небольшие, но готовые на все группы, которые криками, угрозами,
свистом, бранью срывали выступления оппозиционеров. Ни на одном
собрании руководители не приняли мер для успокоения этих групп или
удаления их из зала. Такой член партии, как Иван Никитич Смирнов, 25
лет состоящий в нашей партии, известный широчайшим кругам рабочих,
глубокоуважаемый всеми товарищами, которым приходилось с ним
работать в подполье, в Красной армии и на советской работе, не мог
использовать предоставленных ему для освещения итогов пленума ЦК
десяти минут на Московском активе. Его выступление, совершенно
лояльное и спокойное, срывала, и срывала организованно, кучка, при
попустительстве председателя, кандидата Политбюро тов. Угланова.
Хулиганские методы срыва партийных собраний применялись осо
бенно в Ленинграде. В присутствии секретаря губкома кандидата По
литбюро тов. Кирова "кем-то" был потушен свет на общегородском
собрании и на собрании Выборгского района в момент, когда предста
витель оппозиции начал читать резолюцию. На собрании Петроградского
района хулиганы набросились на товарища, читавшего резолюцию, и
разорвали ее, при этом были крики антисемитского характера. На не
которых собраниях руководители ИК, вместо того, чтобы защищать
законное право всякого члена партии доводить до ее сведения свое мне
ние при помощи внесения проекта резолюции, ставили на голосование
вопрос, читать ли резолюцию вообще, подсказывая подобранному зара
нее собранию голосование против самого оглашения резолюции.
4. Рука об руку с этими методами, целью которых явилось поме
шать оппозиции партийным путем доводить до сведения партии свои
взгляды, шло застращивание членов оппозиции.
На партийных собраниях некоторые видные представители ЦК (назовем члена ЦК Антипова в Ленинграде -- его выступление на ячейке
фабрики "Большевик", тов. Мирзояна в Баку и т. д.) обкладывали рабочих-оппозиционеров последней площадной бранью, угрожали им исключением из партии. От угроз во многих местах переходили к действиям.
На ячейке Реввоенсовета зампред Реввоенсовета тов. Уншлихт угрожал исключением из партии и из армии, как контрреволюционеров, товарищей, голосовавших против официальной резолюции.
Из Ленинграда "срочно" высланы в самые последние дни двенадцать товарищей, из них девять старых членов партии, рабочих со стажем с 1910 по 1917 гг. Фамилии высланных товарищей: Богомольный, Левин, Войцехович, Димитриев, Герцберг, Фонберштейн, Роцкан, Коваленко, Иванов, Григоров, Пичурин, старый товарищ, стоял во главе хорошо идущего рабочего кооператива со 100 тыс. членов, который должен был получить первую премию. За выступление на районном активе с оппозиционной речью Пичурин тотчас же снят и его ссылают в Полторацк.
Из Баку высланы: 1) Мамедлинский ("выведен" из Райкома, членом которого он состоял, и ссылается в дальний крестьянский уезд), 2) Гир шик (ссылается в Персию), 3) Мирзоев (на границу Персии), 4) Штабин-ский (в Персию).
С Урала высылаются старые товарищи: 1) Беляев, 2) Дерябин, 3)Не-дорезов.
В эту категорию высылок мы относим назначение партийного литератора, никогда не занимавшегося торговлей, 20 лет состоящего в партии, тов. Сафарова на пост служащего в торгпредстве в Константинополе.
Тов. Коваленко, члена редакции РИО ВЦСПС, подписавшего заявление 84-х, ссылают в Среднюю Азию. Снятие тов. Коваленко было прикрыто мнимым сокращением штата в РИО; на деле, штат после снятия Коваленко увеличен и состоит теперь из пяти бывших эсеров и меньшевиков, которые в свое время все привлекались ГПУ, и одного коммуниста. Старый же член партии должен за мнимую "идеологическую невыдержанность" катиться в Среднюю Азию.
Туда же изгоняют тов. Андрейчина, революционера с большим стажем международной работы, на якобы "хозяйственную" работу.
Тт. Рыжов и Александров - оба рабочие с производства - только за то, что написали письмо тов. Зиновьеву с жалобой на безобразный и бесстыдный доклад некоего Погодина в их ячейке, подверглись репрессиям: первый исключен из партии, а второму - выговор с предупреждением. Тов. Зиновьев огласил это письмо на объединенном пленуме и просил расследования со стороны ЦКК. Этого расследования не сделали, но на двух рабочих, пользующихся широким доверием массы, обрушились тяжелые репрессии.